– Ну, это в переводе на русский студенческий, – весело и клыкасто ухмыляясь, пояснил тот.
Я снова перевела взгляд на памятку Хозяина, на лбу которой уже мерцало сообщение: «Для записи на приём произнести имя Владыки …надцать раз».
Конкретное количество оставалось загадкой, наверное, в системе оповещения был сбой.
–У нас его зовут Ле Гран Фушюз, – едва слышным шёпотом произнёс Карломан, с опаской взглянув на фигуру в чёрной хламиде.
Чувствовалось, что на приём к Владыке Его Высочеству попасть совсем не хотелось, и это говорило о многом, у меня по спине прополз неприятный холодок страха. Мы двинулись по кругу, рассматривая памятки, а Карломан продолжал свой рассказ:
– Когда-то давно он был поставлен здесь наместником, олицетворяющим власть самой Противоположности Жизни. Сначала один справлялся, а потом создал себе помощников, чтобы следить за угодьями. Так появились бирчие, кромешники, правотяпы…
– Это кто ж такие?! – поразилась я.
– Те, кто так и норовит что-нибудь оттяпать, например, право на проживание в первом ярусе! – вставил Базиль, подмигивая мне.
– Здесь несколько ярусов, – сказал Карломан. – На первом поддерживается иллюзия жизни, на втором – долговые тюрьмы, на третьем – пыточные и горнила. Глубже никто из нас не спускался. Говорят, там пустоты, в которых хранятся страхи.
– А как с этим … Окочуром связаны некроманты? – спросила я, когда одна из памяток (кстати, изображавшая худощавого высокого мужчину средних лет, обладавшего какой-то мрачной потусторонней, даже зловещей красотой) вдруг обратила свой взгляд прямо на меня. И этот взгляд, как мне показалось, был абсолютно осмысленным.
– Вот он, например! – пробормотала я, кивнув на фигуру некроманта.
На лбу у этого мрачного экземпляра было написано, что он является Заправилой тринадцатого сектора.
– А-а-а! Смотри-ка, у неё хороший вкус! А, Карломан? – насмешливо произнёс Базиль. – Это и есть тот, кто нас проклял, шер ами! Незабвенный наш Люрор де Куку.
– А по-студенчески? – пробормотала я, боясь, что статуя повернёт голову, чтобы следить за мной, но ничего подобного не произошло.
– «Ужас Кукушек» или что-то вроде того. – Базиль взял маленький камушек и с размаху запустил его в памятку.
– Кукушкам-то чего бояться?! – не поняла я.
– Он единственный обладатель Почётной Грамоты Бессмертия! – пояснил Карломан.
– Понятно, – кивнула я. – Кукушки считают года до смерти, а в его случае будут считать пока не умрут сами.
– Так вот, некроманты – это поверенные Хозяина, – сказал Базиль. – Они действуют от его имени. Поэтому у них есть много привилегий и разрешение на применение любых мер к живым или мёртвым.
Мы прошли полный круг по площади, и я снова взглянула на «невмирущего» гражданина де Куку. Почему часть его силы перешла именно ко мне?! Что во мне такого примечательного? Или он сам, и вправду, «куку», не смог толком продумать магический эксперимент с проклятием? Пока я думала об этом, мой взгляд зацепился за незначительную деталь. Понимание пришло секунды через две, когда мозг сопоставил факты.
– Вот кого я вызвала по некросвязи! – пробормотала я. – Этого вашего де Куку! Я видела такие же перстни на его руке!
В этот момент произошло нечто, заставившее нас быстро покинуть площадь. На месте памяток внезапно произошла смена декораций. Теперь вместо фигур некромантов и их главаря Великого Окочура всем и вся демонстрировались наши физиономии: наглая – у Базиля и ошалевшие – у нас с Карломаном. Они ярко маячили под красноречивой надписью: «РАЗЫСКИВАЮТСЯ!». Я прочитала бегущую строку на лбу у моей увеличенной копии и рассмеялась: «Мадемуазель Орей Морт – авантюристка, спекулирующая на чужих ушах, – значилось там. – Особо опасна! Побуждает к пению странных песен!»
