По лицу мачехи Люся читала: как удачно все получилось! Назревает громкий коррупционный скандал, но кто теперь посмеет бросить камень в скорбящего отца? Люся стояла так близко, что услышала, что именно сказала мачеха отцу в тот момент, как оркестр заиграл траурный марш:
– Ну, слава тебе, избавились!
Она замерла, ожидая, что ответит папа. От его слов зависело все. Но он молчал. А синеглазая акула не унималась:
– Она бы так и тянула из тебя деньги. На фирму, работу которой сама же и разваливала, на дорогие тряпки, на побрякушки. Или выкинула бы такое, что ославила бы нас на всю страну. Взбалмошная, глупая, никчемная девчонка!
И тут он наконец сказал свое слово:
– Потише, Варя. Как-никак, кладбище. А в целом ты права.
Люся все поняла. Жена молода, ей еще рожать и рожать. Есть уже долгожданный сын, возможно, скоро появится на свет и другой. А там и дочка. У депутата Сальникова будет большая счастливая семья. А первая дочка и впрямь получилась неудачная. Балованная. Эгоистка.
– Эгоистка, – услышала она уже с другой стороны.
Бывшие подчиненные обступили Тимура. Сотрудники туристической фирмы старались держаться вместе. Ближе всех к нему стояла, разумеется, Марина. Она, кстати, была единственной, кто плакал. Но как же Люся ее ненавидела! Она еще смеет оплакивать Людочку Муратову! Тварь! Воровка! Украла мужа! И ревет она от страха: а вдруг выяснится, что он убийца? И правильно, что ревет! Пусть боятся! Она их всех разоблачит!
Остальные же просто отрабатывали номер. Аттракцион «похороны начальницы». Люся видела, как потом за воротами кладбища они откровенно радовались. Она шла следом, не чувствуя, что ноги промокают, а кто-то из сотрудников ее фирмы, не стесняясь, говорил:
– Теперь и работать нормально можно.
– Тише ты! – пытались его одернуть другие. – Помолчи!
– Дома отпразднуем. То есть в офисе.
– Мужики, это лучшие поминки в моей жизни! Давно так не радовался!
– Т-с-с! Тише!
– А что? Если откровенно, то ее шуточки давно меня достали.
И вдруг та, которая не раз умильно, виляя хвостиком, говорила, что без начальницы все они погибнут, высказалась еще откровеннее:
– Как здорово все-таки, что она умерла! Просто класс! Вот повезло, так повезло!
– А чего стесняться? – поддержали ее остальные. – Ей ведь все покупал папаша. Сама-то она ничего не умела. Только орать и ногами топать. Одно слово: Сальникова!
– Да чтоб они все сдохли, эти Сальниковы!
…Она так и осталась стоять на автобусной остановке. Все разъехались на машинах, а ее никто не позвал. Подумали, что пришла институтская подруга покойной, сама как-нибудь доберется, нечего ей слушать, как народ радуется.
Важно уселся в свой лимузин отец, рядом с ним счастливая Варька. Поняв, что ничего интересного больше не будет, повалили с кладбища журналисты. Люся опомнилась и хотела было бежать к ним с криком:
– Э-э-э! Постойте! Это я! Я здесь!
Но ноги словно примерзли к земле. Это был шок. Не нашлось ни одного человека, который почувствовал, что со смертью Людочки Сальниковой из его жизни что-то ушло. Что ее смерть – это потеря. Напротив, все сказали: как классно, что ее больше нет! Вот счастье-то привалило! Она им всем, оказывается, только мешала. Ее никто не любил. Даже папа. Вот тебе и узнала правду!
«А у кого-то на даче павлина съели», – горько подумала она, залезая вслед за старушкой в черном платке в грязный рейсовый автобус.
Впервые пришлось задуматься о том, что такси – это безумно дорого, и придется все-таки потихоньку обживать неизвестный материк, открытый в поезде дальнего следования бывшей Людочкой Сальниковой. Материк под названием Россия, а в ее конкретном случае, Москва. Враждебный город, который не верит ни слезам, ни даже, как выяснилось, пролитой крови. И который придется завоевывать заново. Потому что от маленького острова счастья, на котором раньше жила Людочка Сальникова, совсем ничего не осталось. И воздух там вдруг разом взял да и закончился.
