Мертвый и Похороненный - страница 2

На лестнице вновь появились уродливые маски с выпученными глазами – знаки поклонения богам. Я так до конца и не понял, что именно они изображают – лица богов или жрецов. Бат пытался мне как-то объяснить, но видимо я тупой для этих тонкостей. «Свет божества снисходит на поклоняющегося ему, и тот становится подобен богу», – сказал он. В общем, все уроды. Если судить по этим лицам, то поклоняться местным богам лучше всего получалось у страдающих запорами. Правда, в том давнем разговоре я удержал свой комментарий при себе. И хорошо сделал, а то у меня были бы серьезные неприятности, я думаю. Ну ничего, скоро у царя дойдут руки снова снять эти уродливые рожи, и по этой лестнице снова можно будет подниматься без отвращения.

Своей резиденцией царь, как и раньше, выбрал верхнюю террасу. Его еще в первый раз восхитили сады на крышах, а уж многоярусный дворец с фонтанами, колоннами и фруктовыми деревьями, растущими чуть ли не прямо из стен… Покоями царя раньше считались мрачные комнаты, скрытые в толще этой махины. Считалось, что царя должно беречь все, и, прежде всего, стены. Но наш царь решил по-своему, забрался на самый верх и наслаждался оттуда видом на висячие сады. Верхняя терраса не годилась для больших приемов, зато для аудиенций и переговоров – самое то. Только вот подниматься дотуда было долго…

– А ты хорошо выглядишь, – сказал царь после минутного молчания. – Мне тебя не хватало. С тобой моя армия никогда не страдала от голода. Поднимись!

Дурацкое правило опускаться перед царем на колени ввели жрецы. А царю идея пришлась по вкусу.

– Я рад, мой царь, что вы так высоко цените мои скромные способности, – ответил я.

– Нас ждет новая война, Жаба.

– Рад быть полезным моему царю и моему народу.

– Нам понадобится оснастить флот.

– Боюсь, у меня нет опыта…

– Я верю в тебя, пройдоха. Лучше тебя никто не справится.

– Повинуюсь, мой царь.

– Я знал, что ты не подведешь.

Я вышел от царя, обливаясь потом. Он тоже изменился, но куда сильнее, чем Лето. Его глаза стали похожи на ножи. Даже когда я на него не смотрел, то все равно чувствовал, как он вскрывает ими мой череп. Надо же, мне удалось даже в мыслях не упомянуть ни единого ругательства. Прав был Гаро Проклятый, сказавший, что настоящие чудеса творит не колдовство, а страх перед ним. А уж этот подонок точно знал, о чем говорил… Он пять битв выиграл без единой потери. И приказал казнить неудачника, которого ранили в шестой.

* * *

Тремя этажами ниже меня догнал Лето.

– Ты будешь вводить меня в курс дела? – спросил я угрюмо.

– Да.

– Хорошо.

Дальше мы пошли молча. Я всей кожей чувствовал какую-то дрянь вокруг. Как будто бросился в озеро с заманчиво-прозрачной водой, а со дня в тот же момент поднялась туча мутной тины. Что за войну затевает наш царь? Я задал этот вопрос вслух.

– С Белафортом, – ответил Лето. – Пожелание советника.

– Длани? – спросил я.

– А ты не знаешь? – Лето заглянул мне в глаза. – Твой брат умер три дня назад. Он был ранен, и последние две недели не приходил в сознание.

– Две недели назад? – тупо повторил я. – А что, была какая-то битва в двух шагах от Тармы?

– Нет, – Лето грустно усмехнулся. – На него напала гиена. Прямо посреди лагеря.

– Гиены же боятся людей! – удивился я.

– И эта боялась, – пожал плечами Лето. – Но напала. Длань убил ее, но она успела его укусить. Он заболел. И умер три дня назад. Царь повелел возвести его гробницу рядом со своей.