На столе стоял большой новый аквариум с золотой рыбкой – Грейс подарил его Клио на Рождество взамен прежнего, разбитого в прошлом году незваным гостем. Обитательница аквариума, которую Клио назвала Рыбка-Два, деловито обследовала водоросли и миниатюрный подводный греческий храм, иногда совершая резкие неожиданные броски. Рядом с аквариумом лежала стопка из трех книг – их подарил Грейсу на Рождество Гленн Брэнсон. «Сто подсказок мужу, как пережить беременность жены», «Будущий папочка» и «Ты тоже ждешь ребенка, приятель!».
– Все со мной нормально. – Грейс улыбнулся.
Клио улыбнулась ему в ответ, и вдруг он почувствовал такое всепоглощающее счастье и безмятежность, что ему захотелось остановить часы, а вместе с ними и время. Пусть этот миг длится вечно!
«Хочу побыть с тобой», – пел Руарри Джозеф, подыгрывая себе на акустической гитаре. «Да, – подумал Грейс, – я тоже хочу побыть с тобой, моя дорогая Клио. С тобой одной».
Ему хотелось вечно сидеть здесь, на этом диване, в этой комнате, смотреть на любимую женщину, которая носит под сердцем их ребенка, и никогда в жизни ее не покидать.
– Сегодня Новый год. – Клио взяла стакан с водой. – Может, перестанешь работать и отдохнешь немного? О делах вспомнишь в понедельник.
– Ага… А сама какой пример мне подаешь? Готовишься к экзамену. Ты, что ли, так отдыхаешь?
– Да! Мне нравится учиться. Учеба для меня – не работа. А вот ты пашешь вовсю!
– Кто-то должен сказать преступникам, что нельзя нарушать закон в дни общенациональных праздников. – Грейс хитро улыбнулся.
– Ну да, а старикам надо запретить умирать в рождественские каникулы. Совесть должны иметь! Владельцы похоронных бюро тоже должны хоть капельку передохнуть!
– Сколько их у тебя сегодня?
– Пять, – ответила Клио. – Бедняги! Правда, трое умерли еще вчера.
– Значит, хватило совести подождать до Рождества.
– Они не вынесли мысли о том, что предстоит прожить еще год.
– Надеюсь, сам я так не умру, – сказал Рой. – Не доживу до такого дня, чтобы не было сил пережить следующий год.
– Ты читал Хемингуэя? – спросила Клио.
Грейс покачал головой. Какой он все-таки невежественный по сравнению с Клио! Как мало он, оказывается, читал…
– Это один из моих любимых писателей. Мне очень хочется, чтобы ты узнал его! Он написал: «Жизнь ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе». Прямо про тебя. Ты ведь крепче на изломе?
– Надеюсь; но иногда я в этом сомневаюсь.
– Сейчас тебе нужно быть крепче, чем когда бы то ни было, суперинтендент! – Клио похлопала себя по животу. – Ты нужен нам обоим!
– А ты еще нужна всем своим мертвецам, – парировал он.
– А ты – своим.
Это правда, с горечью подумал Грейс, снова утыкаясь в папку с делом и вспоминая пирамиду синих коробок и зеленых ящиков на полу кабинета. Сколько мертвецов дожидаются в своих могилах, когда же он призовет к ответу их убийц!
Дождется ли сегодняшняя изнасилованная Никола Тейлор того дня, когда ее обидчика призовут к ответу? Или все закончится очередным зеленым ящиком с наклейкой?
– Сейчас я читаю об одном афинском политическом деятеле по имени Перикл, – сказала Клио. – Философом он не был, но сказал кое-что очень важное: «После вас остается не то, что высечено на надгробной плите. Остается то, что вплетается в жизнь других людей». Кстати, суперинтендент Грейс, вот еще почему я так сильно тебя люблю. Ты всегда вплетаешь в жизнь других людей что-то хорошее.
