Тим залился радостным смехом. Когда-то, в стародавние времена, он погорел на служебном рвении, угодив с микроинфарктом в больницу прямо из КБ, – и с тех пор ничего не подпускал близко к сердцу. Может, за легкий нрав и любили его женщины – по крайней мере, за нрав тоже. Или же за то, что Тим не жалел для них комплиментов, – господи, да кому нужна она, эта правда!.. А может, за особенный запах: говорят, дамочки на такое клюют. Хотя явственно ощущал его, пожалуй, только Вадим – своим обостренным, надчеловеческим обонянием.
Смотавшись за предусмотрительно разогретым чайником, Вадим разлил кипяток по тяжелым полулитровым чашкам и щедро заправил отличным чаем, поставляемым благодарной Алисой, – кстати, одна из причин, почему заядлый чаевник Тим так возлюбил здешние посиделки. К тому же, на правах гостя, ему не приходилось ничего делать – впрочем, тут и не было особенных хлопот, все под рукой. Вообще, в тесноте комнатушки имелись свои преимущества. Расположившись по центру, Вадим мог дотянуться почти до любой точки, даже не вставая. И для освещения вполне хватало настольной лампы – тем более, в такой поздний час не стоило привлекать лишнего внимания. (А вдруг вахтерша по-прежнему заглядывает под двери?)
– И как прошла сегодняшняя встреча? – спросил Тим, беря чашку в обе ладони, словно японец, и с наслаждением вдыхая густой аромат. – Успели-то хоть? Видел я, как Марчик подкатил! Кстати, могу на стреме постоять.
– Может, и со свечкой? – откликнулся Вадим. – Пошляк!.. Нет там ничего, понял? И не было.
– Ну да, будто я Алиски не знаю!
– Значит, не знаешь. Или меня.
– Ну и дурак, – заклеймил Тим. – Такая женщина!
Он даже глазки закатил от вожделения, кудахча по-восточному: “Вах, вах, вах”. Его всегда тянуло на пышности.
– Сейчас мне интересней ее муженек, – сообщил Вадим. – Очень показательная трансформация – прямо образцовая.
– Транссексуал, что ли? – сострил Тим. – Маленький, это на любителя. Хотя подобной пакости я не ожидал даже от Марка.
Вадим не поддержал шутки, да и не одобрил.
– Понимаешь, – сказал он, – слишком быстро меняются люди, даже внешне, – будто происходит разделение на породы. Первые годы было не так заметно.
– Вот возьмем, к примеру, тебя…
– Я не меняюсь, я совершенствуюсь, – возразил Вадим. – Неудачный пример – попробуй снова.
– Хорошо, а я?
– А ты, словно тот моряк: привязался в шторм к мачте, чтобы волной не смыло.
– Надо думать, мачта – это ты?
– Догадливый. Кстати, относится не к одному тебе. Тут целый экипаж!
– Не слишком ты скромен, а?
– Братец, чрезмерная скромность, как и прыщики, проходит с возрастом. Уж о ближнем моем окружении данных хватает!
– В отличие от дальнего, верно? – подсказал гость. – Выходит, самое время расширять круг.
– А почему, думаешь, я пасу Марка?
– Думаю, все же из-за Алиски, – хмыкнул Тим, сладостно вгрызаясь в печенье. – Чего там между вами – дело темное. Но без нее ты давно б послал Марчика подальше, просто из брезгливости. Да и он не стал бы терпеть твои наезды.
– Я надеялся, он хоть что-то знает.
– Ну?
– Если знает – не признаётся. Хотя и злится.
– Допрыгаешься, – посулил Тим. – Нашел себе забаву – дергать тигра за усы!
– Скорее уж крысу.
– А крысы, чтоб ты знал, сумеют и тигра загрызть, ежели навалятся скопом. “Нам не страшен серый волк: нас у мамы целый полк!” Большого-то зверя еще можно завалить – хотя бы сдуру. – Тим вдруг умолк и поглядел на хозяина с любопытством: – Ну, чего кривишься – зубы болят?
