— Женского, Коля.
— Эксперт-криминалист тоже так считает. Хотя по «пальчикам» не определишь, мужчина это или женщина. А вы откуда знаете?
— Ты мне вот что скажи. За полгода хорошо изучил контингент местных валютных проституток?
— А чего их изучать? Они всегда на виду!
— Тогда ищи высокую шатенку с голубыми глазами, у которой на шее монисто из старинных серебряных монет.
— Так это ж Лыткина! Элина, кличка Золушка.
— Почему Золушка? — удивился Грязнов.
— Детдомовская...
— Вот найди Золушку и сними у нее «пальчики». Наверняка сойдутся. А списочек ты мне подготовил?
Самохин молча кивнул на стол, где лежал исписанный лист бумаги.
— Резвятся в столице-матушке братья мусульмане! — заметил Грязнов, просматривая список. — Ты гляди! Сирия, Марокко, Эмираты...
— Двадцать восемь человек! В семнадцать ноль-ноль, Коля, данные обо всех мне на стол.
— Будет сделано, Вячеслав Иванович.
— Не прощаюсь!..
Забот у начальника МУРа, как известно, более чем достаточно. Однако убийством Левона Аракеляна Грязнов решил заняться сам. Обостренное чутье сыщика говорило ему, что золотая диадема может вывести в такие высокие кабинеты, куда простому сыскарю и не мечтать попасть...
Кое-что проясняло и установление личности убитого. Тут, правда, Самохин не совсем прав: золотые ручки все-таки не у Левона, а у его братца — Жоржика. Вот так будет справедливо.
И наконец о диадеме. Подлинник это или подделка, покажет экспертиза. Но поскольку она оказалась в руках убийц и демонстративно положена на обезглавленный труп, значит, в этом акте имеется определенный смысл. Который и предстоит разгадать...
Садясь в машину, Грязнов сказал водителю:
— Давай-ка подскочим в Армянский переулок, дом четыре... — Потом подумал и добавил: — Но через Генпрокуратуру.
И решил: это будет правильно, сперва надо поставить в известность Костю Меркулова. Что-то он, помнится, говорил про Гохран. Даже списочек каких-то ценностей давал. А где этот списочек? На работе, естественно, карманы и без того всякими бумажками забиты... Взглянуть, не из того ли списка?
— Давай-ка сперва к нам, — снова переориентировал Грязнов водителя. Тот послушно кивнул...
Константин Дмитриевич, лишь взглянув на диадему, лежащую на черном бархате в затейливой шкатулочке, многозначительно хмыкнул и уставился на Вячеслава Ивановича.
— Н-да-а... — протянул он. — Ну докладывай...
— Убийство произошло ночью. Судмедэксперт уточнит при вскрытии время убийства. Личность убитого установлена — Левончик Аракелян. На столе лежал в исподнем. Голова отдельно. Фотографии тебе подвезут. Еще шкатулочка. Ничего не искали, ничего не взяли — сделали свое дело и отвалили. Труп был обнаружен дежурной около десяти утра. Меня вызвонил один из моих гостиничных кадров. А потом мы вызвали дежурную группу. Вот, собственно, и все, Костя. Детали уточняю.
— Эту штучку, — сказал Костя, укладывая диадему в шкатулку, — передайте экспертам. Постановление о производстве экспертизы Турецкий составит. Дело ему поручим. А ты перезвони попозже. Или заезжай часика через два-три.
— Я тебе и без эксперта скажу, что это фальшивка, но сделана профессионально. Даже талантливо. А по дороге к тебе заскочил на Петровку, взглянул в тот твой списочек. Интересно! Штучка-то, получается, из Гохрана. Я имею в виду оригинал.
— Узнал, значит? — улыбнулся Меркулов. — Что же, выходит, эту подделку для нас специально оставили?
