Он рывком заскакивает за руль, хлопает дверцей и буквально срывается с места, использовав преимущество пустой парковки.
– Ну… что, поехали? – чего-то мнусь я.
– Поехали, – кратко кивает она и смотрит на меня с недоверием. — Только я назад сяду. И высади меня не у входа в общагу, хорошо?
– А чего назад? Брезгуешь? – вырывается раньше, чем я думаю.
Сколько бы времени я ни провел с Лексом, так и не научился быть таким, как он. Легким.
– Нет, – выдает и смотрит на свои ладошки, испачканные подсыхающей спермой. – Просто вы обещали больше не трогать. Обещали, что отпустите. Пожалуйста, не надо больше ничего со мной делать, – она всхлипывает, некрасиво морща нос, по красным щекам текут слезы.
Мне становится очень неловко. Чувствую себя реально последним насильником.
– Я же сказал, что просто отвезу домой, – смотрю в упор на нее, заставляю себя разглядывать потеки туши на ее лице. – Просто отвезу.
— Хорошо, – соглашается обреченно и подходит чуть ближе ко мне. – Но я все равно сяду назад.
Неприятное ощущение, которое благополучно дрыхло лет пять, неожиданно поднимает голову.
– Садись, куда хочешь, – открываю тачку брелоком и сажусь за руль.
Не такая забирается на заднее сиденье и буквально вжимается в противоположную от водительского сиденья дверцу – хочет быть подальше от меня. Газую и наблюдаю за ней в зеркало. Роется в сумке, оттирается от наших следов салфетками, морщится не таясь. Строит из себя целку-фанатичку нецелованную. Можно подумать.
– А ты… из какого города? – зачем-то спрашиваю я.
— Из Пензы я, – отвечает, чуть застопорившись. – Есть такой город, небольшой. А зачем тебе?
– Знаю я, что есть, – хмурюсь, чувствую себя пятнадцатилетним пацаном вдруг, которого еще не нашел Лекс. – Просто спросил.
Молчание. Остервенело трет ладони и пальцы, рассыпая по себе и сиденью бумажные катышки. Иногда она все же поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида. Секунды, и она прячет глаза опять.
– А я отсюда, – опять не могу заткнуться я. – Только… ну не с центра, в общем. Меня, кстати, Рома зовут.
– Я так и поняла, что не с центра, – почти передразнивает, делая особый акцент на предлоге. – Как и я не с Москвы, Рома.
– Так заметно? – сколько не пытайся, не дотянешь.
– А тебе есть до этого дело? – фыркает она, пытаясь подтянуть короткий подол ближе к костистым коленкам.
– Ну я же спрашиваю, значит есть.
Ее общага уже близко, но я помню о Лериной просьбе не подъезжать. Торможу недалеко от местного супермаркета.
– Я провожу тебя, – говорю, стараясь звучать непрекословно.
— Не надо меня провожать, – почти взвизгивает Лера и буквально выскакивает из машины, громко хлопает дверцей. – И да заметно! У таких, как ты, никогда нет манер. И дела до других тоже нет.
Поворачивается ко мне спиной и опять вытирает слезы со щек.
Да блядь… Выскакиваю следом, злобно зыркаю на каких-то пацанов, трущихся в свете огней магазина, обегаю машину спереди.
– То есть, у тебя манер больше? И о других ты думаешь?
Идет в сторону общаги, жмет плечами зябко, а я, как дебил, иду в паре шагов от нее.
— Может, и больше, – мажет по мне взглядом. – Может, и думаю. Тебе откуда об этом знать? Можно подумать, вас вообще волнует, что у девушки в голове и за душой.
– А может, и волнует, – почти равняюсь с ней. – Ты-то откуда знаешь?
– Оно и видно, – выдает зло и замолкает. – В библиотеке увидела. И сегодня. Просто отстаньте от меня. Я же, и правда, ничего не сделала.
