– Ничего особенного.
– Как бы то ни было, но вы теперь лично приписаны к его палате. – продолжал врач. – Желания таких клиентов очень важны для нас.
– Но у меня и без этого переработка, а тут ещё этот стрёмный.
– А вы разве уже не унесли домой увесистый пакет с авансовым платежом? – улыбнулся Андрей Павлович. – Полендвица выглядела очень аппетитно, а в прикуску с ананасом… Впрочем, не волнуйтесь по поводу оплаты. Парень у нас щедрый.
Разговор был прерван ворвавшейся в кабинет женщины. Андрей Павлович успел жестом отпустить Класю и мило улыбнулся представительнице мещанского стиля поведения.
Это была Шаткая-Ядова. Выглядела женщина очень не здорово. Достаточно сказать, что её лицо было бледно-фиолетовое с повсеместными голубыми полосочками. С трудом проглатывая яд, выделяемый её подчелюстной железой, она хрипела что-то невнятное. Врач принял вид гостеприимного настоятеля мужского монастыря, скрепил руки на груди и почтительно склонил голову в знак ответного приветствия.
– Здравствуйте, Вера Георгиевна. Присаживайтесь, у меня к вам серьёзный разговор! – на слове «серьёзный» был сделан акцент укоризны.
– Где? – наконец мозг женщины сумел сформулировать и озвучить свои мысли.
– Здесь, конечно. – ответил Андрей Павлович на размытый и некоординированный вопрос. – Неужели, после ваших безумных опытов над родным чадом, я могу позволить вам его посетить?
Вера Георгиевна прекратила хрипеть и попятилась. В её богатой жизненной практике атака нахрапом редко заканчивалась таким провалом. Лицо её быстро избавилось от фиолетовых пятен и стало серо-жёлтым, позволив голубым полосочкам набрать тона и посинеть. Женщина нащупала стул и присела. Спустя минуту она сумела проговорить тактически грамотно:
– Где мой сын?
– Ваш сын в безопасности, не переживайте. Расскажите, пожалуйста, где вы купили бананы для своего сына?
– Какие бананы? – недоумевала Вера Георгиевна. – Я хочу видеть своего сына! – голос женщины стал наливаться отступившей было хрипотцой и Андрей Павлович был вынужден понизить свой тембр.
– Старые червивые бананы, которыми вы, любящая мать, отравили родного сына!
Наступившее молчание позволило ординатору подняться из кресла, обогнуть стол и, оперевшись на него пятой точкой, продолжить свою хитрую игру.
– Желаете стакан воды? – спокойно спросил он и женщина тихо кивнула.
– Понимаете, Вера Георгиевна, у нас складывается очень сложный паззл, решать который нам придётся сообща.
– Да, но скажите, что с Андреем?
– У вас очень сильный сын. Отравление вызвало генерализованную реакцию, приведшею к молниеносному развитию синдрома Уотерхауса-Фридериксена. Это спровоцировало резкое обезвоживание и предкому.
– Боже. Он в коме?
– Нет. Ряд общих очищающих процедур упредили дальнейшее ухудшение состояния вашего сына и теперь он вне опасности.
– Так вы дадите мне с ним повидаться? – умоляюще прошептала Вера Георгиевна.
– Как врач, давший Клятву Гиппократа, запрещающей мне по основополагающим морально-этическим принципам, вредить своему пациенту, я вынужден отказать.
– А как отец? У вас наверняка есть дети…
– А как человек и сознательный гражданин, – перебил женщину Андрей Павлович. – Я обязан вызвать милицию. Вы по прежнему не осознаёте всю серьёзность ситуации?
– Я купила бананы на открытом рынке возле гипермаркета…
– И тайком пронесли их в палату, как и всё остальное. Вы в курсе, что ослабленному после вторичной операции, в которой тоже часть вашей вины, Андрею, положена постная жидкая диета?
