– Кто такой Арчи Шверт? – спросил Адам.
– А-а, это уже после вашего отъезда. Жуткий человек. Его обнаружил Майлз, но с тех пор он так вознесся, что скоро перестанет нас узнавать. В общем-то, он очень милый, только безнадежно вульгарен, бедняжка. Живет в отеле «Ритц», это, по-моему, шикарно, правда?
– Он и вечер устраивает там?
– Ну что вы, милый, конечно, нет. Вечер будет в доме Эдварда Троббинга. Вы же знаете, это брат Майлза, но он занят какой-то там политикой и ни с кем не знаком. Он заболел и уехал в Кению или куда-то там еще, а его дом на Хартфорд-стрит, идиотский такой дом, стоит пустой, вот мы все туда и переселились. И вы к нам вселяйтесь, очень будет весело. Дворецкий и его жена сначала были очень недовольны, но мы их угощали вином и дарили им всякие вещи, и теперь они в восторге, только и делают, что вырезают из газет заметки о нашем времяпрепровождении.
Одно плохо, что у нас нет машины. Майлз ее разбил, я имею в виду машину Эдварда, а ремонт нам абсолютно не по карману, так что скоро придется переезжать. Да и вообще там все побилось и грязь ужасная. Понимаете, прислуги в доме нет, только вот дворецкий с женой, а они теперь вечно пьяные. Такой дурной пример… Мэри Маус была ангельски добра, она нам присылала корзины с икрой и всякими вкусностями… Сегодняшний вечер Арчи, конечно, тоже устраивает на ее деньги.
– А знаете, меня что-то опять начинает тошнить.
– Ох, Майлз!
(Ох, Цвет Нашей Молодежи!)
У ангелов, ехавших в переполненном вагоне второго класса, настроение поднималось медленно.
– Опять она взяла Оглядку с собой в машину, – сказала Праведная Обида, которая когда-то в течение одной блаженной недели состояла у миссис Оранг в любимицах. – Что она в ней нашла, не понимаю… А в Лондоне хорошо, Стойкость? Я там только раз побывала, уже давно.
– Там просто рай. Магазины и вообще.
– А мужчины там какие, Стойкость?
– У тебя, Непорочность, только и есть на уме что мужчины?
– Ничего подобного. Я просто спросила.
– Как тебе сказать. Смотреть особенно не на что по сравнению с магазинами. Но польза от них есть.
– Слышали? Ай да Стойкость! Вы слышали, что она сказала? Она говорит: «Польза от них есть».
– От магазинов
– Да нет же, дуреха, от мужчин.
Ах, от мужчин? Да, это неплохо сказано.
И вот поезд прибыл на вокзал Виктории, и все эти пассажиры разъехались во все концы Лондона.
Адам оставил чемодан в гостинице и сразу поехал на Генриетта-стрит, к своему издателю. Рабочий день в редакции кончался, многие сотрудники уже разошлись, но Сэм Бенфлит, младший компаньон, с которым Адам всегда имел дело, по счастью, еще сидел в своем кабинете – читал в корректуре роман одной из их постоянных авторш. Это был весьма толковый, молодой еще человек, внешности элегантной, но строгой (секретарша всегда трепетала, когда входила к нему с чашкой чаю).
– Нет, это у нее не пройдет, – приговаривал он, скрепляя своей подписью протесты наборщика. – Нет, черт возьми, это не пройдет. Этак мы все из-за нее угодим за решетку. – Одной из самых ответственных его обязанностей было «подсаливать» не в меру пресные рукописи и приглушать не в меру откровенные, приводя их таким образом к единому, апробированному на данный день уровню нравственности.
Адама он приветствовал как нельзя более сердечно.
– Рад вас видеть, Адам. Как дела? Садитесь. Закуривайте. Хорошенькой погодой вас встречает Лондон. А на море как было, сносно?
