Мерзлая земля - страница 8

– Он викинг, – запротестовал я.

– Ну пускай будет викинг, – ответила Настя. – Главное, чтоб тебе все нравилось.

– Спи уже, подруга, – улыбнулся я.

– Хорошо, хорошо, – хихикнула она. – Потом с тобой об этом поговорим.

В ответ я промолчал, но улыбнулся, хоть Настя и не могла этого видеть. На самом деле было даже приятно лежать с ней вот так. Никакого сексуального возбуждения я не испытывал, хоть и подозревал, что скорее всего под одеждой Настя скрывает довольно соблазнительное женское тело, которое сейчас плотно прижалось к моей спине. Отчасти это было даже немного странно. Она – красивая девушка, и подобная практически интимная близость должна была бы пробудить некие первоначальные инстинкты. Однако я прекрасно знал ответ. Мы были друг другу неинтересны в подобном плане. Наше с ней общение больше напоминало отношения брата с сестрой или, на худой конец, двух лучших друзей. За долгие годы совместной работы мы попросту сроднились и привыкли принимать друг друга на уровне личности без всякого сексуального подтекста. Кто-то говорит, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует и рано или поздно все заканчивается в постели, но мы с Настей были ярким примером обратного. Познакомились мы лет семь назад, когда она, сразу после института в поисках работы, каким-то чудом забрела в студию звукозаписи, где я тогда работал помощником звукорежиссера. Общий язык мы нашли почти сразу. Настя занималась планированием и графиками, а если по-простому, то держала весь творческий сброд в неких рамках, чтобы они не жили на студии сутками и не померли от голода или жажды. К работе она всегда подходила основательно и ответственно. Если где-то чего-то не понимала, то старалась с головой уйти в эту тему, беря ее на измор. Как правило, у нее все получалось… В отличие от меня, которому зачастую все давалось слишком легко, и через какое-то время неизбежно приходила скука. Это касалось абсолютно всего, кроме одной единственной вещи – музыки. Оттого я так и стремился организовать собственную студию, чтобы больше никогда ни от кого не зависеть и можно было развернуться на полную. Возможно, именно из-за такой большой разницы в наших характерах мы и не были интересны друг другу – Настя была больше прагматиком, внимательная и целеустремленная, не всегда уверенная в своей личной жизни, но всегда твердо уверенная в своих решениях касаемо рабочих вопросов. Порою я удивлялся, как она умудряется сочетать в себе подобные противоречия. Что до меня, то я всегда считал себя человеком творческим и порою мог быть слишком непостоянным. И в определенные моменты это доводило мою напарницу до белого каления… Хотя сейчас уже очень сложно представить, что было бы с нами, не сведи тогда нас тот счастливый случай… Но о таком лучше не задумываться. Как гласит мудрая поговорка, что ни делается – все к лучшему. С этими мыслями я и заснул, так и продолжая сжимать в руке Настину ладонь. Когда Морфей уже почти принял меня в свои сладкие объятия, стало заметно, что ее тонкие изящные пальцы уже совсем отогрелись…

Уже утром, глядя в окно на ползущую под гусеницами нашего снегохода снежную пустыню, я поймал себя на одной мысли. Странно, но даже несмотря на то, что вокруг нас не было почти ничего, кроме льда и холода, Антарктида все равно выглядела неописуемо. Яркое солнце в небе, искрящийся снег, горные кряжи вдалеке, подпирающие своими усталыми плечами пронзительно-голубой небосвод… Однако было во всем этом и нечто таинственное и угрожающее. Тысячи лет эти заснеженные, скованные льдами земли были безлюдными. Человек попросту был здесь чужим, неким инородным элементом на теле загадочного материка. Это было суровое царство самой природы, не терпящее слабых и безвольных. Оказавшись здесь, я, как никогда прежде, начал ощущать себя жалкой букашкой. Стоит этой везущей нас гигантской машине заглохнуть или выхлебать все топливо из бака и цистерны, волочащейся следом, или же сойти с колеи, перевернуться или увязнуть, а помощь после этого не поспеет вовремя и все… Огромный снегоход станет нашим гробом, а ледяные глыбы вокруг надгробиями. Даже самая теплая одежда не сможет долго защищать нас от свирепствующего вокруг мороза и ветра, который тут, похоже, не прекращается никогда. Природа попросту уничтожит нас, как непригодный для жизни материал… От таких мыслей становилось не по себе…