– Да, сегодня третий, – мягко сказала мама вполголоса. – Скоро уже будет темнеть…
– Мам.
– Да, Вилл?
– Сколько жертв?
Родители обменялись недолгим, но многозначительным взглядом. Они будто в сговоре.
– Сорок девять человек.
Картинка постепенно начала собираться по крупицам в моей голове. Вечеринка. Сирена. Крики. Дым. Снег. Кровь. Стекло. Огонь.
Слишком много пустот. Чего-то не хватает. Я словно потеряла память. Сидела на пепелище и разбирала завалы из остатков прошлого. Что я оставила там? О чем забыла? Что потеряла из виду?
– Мам, а кто нас вытащил?
– Не знаю, детка. Добровольцы, спасатели, врачи, – нахмурившись, ответила она. – Я видела только съемки с камер. Нам позвонили, когда тебя уже привезли в больницу.
– Я ее не нашла. Ведь так?
– Вилл, – папа поднял руку в воздух. Просьба остановиться. – Вас спасли и это самое главное. Ни о чем другом тебе сейчас думать не нужно.
«Постараюсь, пап» – невесело подумала я.
В палате появилась сестра. Она прошла вглубь комнаты, что-то напевая себе под нос, открыла форточку и направилась ко мне.
– Вам нужно поесть. Обед принесут через пятнадцать минут.
– Я могу встать? – обратилась я к ней.
– Можете, но одной лучше не перемещаться по больнице, – ответила женщина, осматривая мое лежбище. – Вы родители?
– Да, – с тоном «а что не видно?» проговорил отец. – Мы мешаем?
– Мне нет. Хотите, сидите здесь, но не шумите.
– Хорошо, спасибо.
– Есть какие-то пожелания? – спросила сестра у меня.
– Да, – растягивая пересохшие губы в улыбке, пока кожа на них не начала болезненно трескаться, ответила я. – Отпустите меня домой.
– Скорее всего, вас выпишут сегодня. Я видела вашу карту. Доктор сам вам скажет, когда вернется с осмотра.
За окном сгущались сумерки. У окна на улице прерывисто горел фонарь. В его теплом оранжевом свете кружили тысячи мелких снежинок, больше похожих на пыль. Гул ветра был слышен даже через толстое стекло и пластик. Невдалеке приветливо искрилась бликами фар заснеженная трасса. Сотни машин проносились мимо. Через больничный парк, если верить рассказам пациентов, можно было выйти в лес. Тут же, рядом со зданием, располагалась парковка. Внизу стояла машина отца. Он разговаривал с какой-то женщиной, вышедшей из-за руля красной Хонды пару минут назад. К ним неспеша подошла моя мама и махнула рукой. Надеюсь, это не очередная клиентка Розали. Если так, то я за себя не ручаюсь.
Я подняла голову и неожиданно разглядела среди крон деревьев вдалеке крышу небольшой часовни.
«Что-что, а вид здесь волшебный».
Ната лежала с закрытыми глазами и не двигалась. Поговорить с ней у меня так и не получилось. Я подошла к ее постели и взяла за руку. Рыжая осталась неподвижной. Время шло, а я никак не хотела идти у него на поводу. Опустившись к лицу подруги, я надолго прижалась губами к ее холодному лбу. Запах оплавившегося пластика и синтетики тут же воскресил в памяти недавние события. Сделав над собой усилие, я отпрянула.
– Прости меня.
В коридоре меня встретила долгожданная прохлада. Под большими настенными часами, среди множества информационных досок и плакатов, стояла искусственная елка, с кучей разнообразных игрушек. Кое-где висели свертки либо конверты с пожеланиями. Атмосфера здесь была праздничной, но какая-то странная и тихая печаль не покидала это место.
У самых дверей стояла толпа людей. Среди них я увидела родителей. Мама подошла ближе и взяла мою руку.
