– Что для вас время? – спросил Эдрик.
Стилгар озадаченно нахмурился. Муад’Диб часто говорил, что прозревает через покровы времени, думал он. Не это ли имеет в виду гильдиец?
– Надувательство такого масштаба немыслимо, рано или поздно обман лопнет, – бросил Пауль. – Пойдут расколы, ереси… сомнения, признания во лжи… И всё – конец вселенской афере.
– Чего не спрячет государственная религия и собственные интересы, покроет правительство, – проговорил Эдрик.
– Ты испытываешь пределы моего терпения? – спросил Пауль.
– Или в моих аргументах имеются очевидные изъяны? – возразил Эдрик.
Напрашивается на нож, размышлял Пауль. Предлагает себя в качестве жертвы? Зачем?
– Я лично предпочитаю легкий цинизм, – испытующим тоном проговорил Пауль. – Вижу, ты явно искушен во всей лжи и уловках правителей, в двусмысленных речах властелинов. Язык – твое оружие, им ты испытываешь мою броню.
– Легкий цинизм, – отвечал Эдрик, растягивая тонкий рот в улыбке. – Все правители во все времена циничны в том, что касается религии. Ведь религия тоже оружие. И оружие еще более мощное, когда религия и власть объединяются.
Пауль вдруг притих, ощутив необходимость в величайшей осторожности. К кому обращается Эдрик? Чертовски умно и тонко, намеки и этот скрытый юмор. Посол словно бы стремится подчеркнуть: они с Паулем – двое посвященных, которым открыты просторы, неведомые простым смертным. С невольным смятением Пауль понял, что вся эта риторика предназначалась вовсе не ему, а Стилгару, страже, рослому помощнику посла, наконец.
– Эта религиозная мана[3] была мне навязана, – отвечал Пауль, – я ее не добивался. – А сам подумал: «Хорошо, пусть этот рыбо-человек решит, что остался победителем в словесном поединке!»
– Тогда почему же вы не разоблачили обман, сир? – спросил Эдрик.
– Увы, не в силах, – отвечал Пауль, внимательно вглядываясь в лицо Эдрика. – Из-за сестры. Ведь она и в самом деле богиня. И держись осторожнее в ее присутствии, не то она сразит насмерть взглядом.
Насмешливая улыбка сменилась на лице Эдрика смятением.
– Я говорю вполне серьезно, – продолжал Пауль, наблюдая за послом. Стилгар согласно кивал.
Бесцветным тоном Эдрик ответил:
– Сир, вы подорвали мою веру в вас. Не сомневаюсь, что таково и было ваше намерение.
– Не слишком полагайся на то, что тебе известны мои намерения, – отвечал Пауль, давая знак Стилгару, что аудиенция окончена.
Стилгар в ответ жестом же спросил, следует ли убить Эдрика. Пауль ответил повелительным отрицанием, чтобы Стилгар не вздумал проявлять инициативу.
Скитале, помощник Эдрика, подошел к заднему углу контейнера, легонько толкнул его к двери. Оказавшись напротив Пауля, он вдруг поглядел на него смеющимся взглядом и спросил:
– Не угодно ли будет господину моему выслушать?
– Да, в чем дело? – отвечал Пауль, отметив мгновенную реакцию Стилгара на опасность, которую мог представлять этот человек.
– Некоторые утверждают, – проговорил Скитале, – что люди льнут к Императорской власти потому лишь, что пространство бесконечно. Они чувствуют себя одинокими, если их не объединяет символ. Для любого человека Император – это прежде всего нечто конкретное. Можно посмотреть на него и сказать: глядите, вот он, Тот, что объединяет нас. Быть может, милорд, и религия преследует ту же самую цель.
Мило улыбнувшись, Скитале еще раз подтолкнул контейнер с Эдриком. Так они оставили приемную. Эдрик покоился в своем контейнере с закрытыми глазами. Навигатор словно вдруг выдохся, вся энергия как будто оставила его.
