– Сергей, я прошу тебя, меньше пей.
– Yes, сэр.
– Потом поговорим. – Отец перешел на строгий тон, но заметил, что сын закрылся от него. Чуть не испортил все.
В зале американцам показывали русскую удаль, отплясывая нечто типа «камаринской» под «семь сорок». Сергей ухмыльнулся. Этим гостям еще повезло. Их не таскали по концертам замечательно-бездарной самодеятельности, где танцы и песни похожи, а представления длятся до двух часов. Руководители же заглядывают заискивающе в глазки гостям, надеясь, что их пригласят в западный рай с гастролями. Повезло американцам, что не водили их по выставкам и музеям, сотрудники которые с самозабвением повествуют об истории города за мизерную зарплату, которой хватит только его коту на прокорм. Сергей тряхнул головой, выбрасывая дурные мысли, тем более что отец взял на себя внимание, пригласив гостей поохотиться завтра на кабана. Ну и ну! В конце сентября! Очень интересно! И где же он возьмет кабана? Из зоопарка выпишет?
Тернов (тоже зам) тут же пустился в рассуждения об охоте, о своих собаках (тупых до невозможности) и приключениях (во где врал!). Глаза его лихорадочно горели (коньяку выжрал прилично), сытая морда раскраснелась и лоснилась, хохотал он над собственными остротами (казарменными), производя впечатление…
– Как тебе этот шут? – спросил Илья Васков, еще один зам.
Сергей кивнул в знак согласия. Действительно, Тернов похож на шута, только на злого шута, который старается выглядеть добрым, – так, по крайней мере, показалось Сергею.
Нет, не миновала чаша культурной программы американцев. Их потащили в музей, где от скуки можно повеситься. Затем отец познакомил их с продукцией механического завода, тут уж не один Сергей зевал, хотя Файтонс проявил интерес к некоторым видам продукции, но скорее делал это из вежливости. В самом деле, не могли же его интересовать примитивные газовые горелки, допотопные отопительные системы и прочая дребедень. Экскурсия на завод закончилась выступлением хора ветеранов. И никуда от этого маразма не деться.
Сергей вздохнул с облегчением, когда группа отправилась на выставку живописи, где он чувствовал себя более привычно, так как любил смотреть на полотна талантливых мальчишек, ищущих себя. В завершение гостей с ветерком прокатили по вечернему городу.
На ужине все оживились, теперь не нужно спешить, можно насладиться отдыхом, вкусной едой и престижной компанией. Так думали все, кроме Сергея. Переводчица тараторила без передышки, показывая ровные, белые зубы в улыбке. «Наверное, ни одной пломбы нет», – позавидовал Сергей и пригласил ее на танец. Она вопросительно посмотрела на Павла Сергеевича: можно? Тот с царской снисходительностью кивнул.
Танец. Началось обольщение: о природе-погоде, где учились – где бывали и так далее. При этом он знал, как обнять (в танце!), как прижать, как шептать на ухо ерунду, обжигая горячим дыханием и случайно касаясь губами щеки, уха… Главное, знал, каким образом возбудить в подвыпившей головке желание остаться с ним наедине. Головка оказалась умненькой, понимающе смотрела, значит, не прочь… Он предложил сбежать.
– Не могу. Работа, – ответила она с сожалением.
– Не проблема.
Сергей подозвал Вадима – помощника на фирме и дал задание всех укачать, особенно дорогих гостей, чтоб не переводчицу искали, а кроватку, потом доставить их в гостиницу.
– Вера, ты идешь? – опершись о стол, спросила Лида, блондинка с темными глазами и подвижным лицом. Она лишь на секунду задержалась у стола Веры, все ее тело настроено поскорее протопать вон отсюда. – Вера, ты слышишь?
