– Это всего лишь паук, – раздраженно сказал Йен, повернувшись к Маеми.
– Я знаю! Но он страшный! – оправдывалась девушка. – Я боюсь пауков! И ничего не могу с этим поделать. Это было слишком внезапно.
– Ты можешь сказать, что было в том стакане? – спросил Йен у матери. – Желательно быстрее.
– Там была кровь, – кивнула Нарико.
– Я имел в виду результат, – сквозь стиснутые зубы проговорил Йен.
– Какой-то да был, – блондинка пожала плечами.
– Понятно… Сделаешь еще раз? – спросил Йен.
– Сделаю, но мне нужны огненные лилии, – кивнула ведьма и принялась подбирать осколки с пола.
– Черт, на это совсем нет времени! – Йен взъерошил волосы на голове и заходил по дому.
Маеми чувствовала, что сейчас разрыдается от собственной неуклюжести.
– Тут поле огненных лилий всего в десяти минутах ходьбы, – фыркнула Нарико. – Или тебе настолько противно мое общество?
– Насколько я помню, там стоит будка с адской гончей, – Йен нахмурился. – Или та тварь уже сдохла?
– Жива и невредима, – блондинка кивнула.
– А без лилий никак? – жалобно спросил Йен.
Нарико лишь отрицательно мотнула головой.
– Ладно, – Йен вздохнул и перевел взгляд на Маеми. – Все равно Тора и Валефор куда-то запропастились. Но задерживаться здесь не стоит. Держись рядом.
Маеми кивнула, не смея посмотреть Йену в глаза.
– Не забудь, что мне нужны только красные! – предупредила Нарико.
– Как скажешь, – безразлично ответил Йен и вышел из дома, а за ним выскочила и Маеми.
Какое-то время они шли молча. Йен лихорадочно размышлял хватит ли Гекадосу духу напасть? Скорее всего Валефор был прав насчет Самаэля, и это именно Гекадос следит за девушкой, тут же докладывая о её перемещениях. Значит, и Нергала именно Самаэль нанял? Если отец Маеми нападет сейчас, то они не смогут отбиться. Что же ему нужно? А Йен, как идиот, чуть не отпустил Маеми с ним. Возможно, Нергал спас девушке жизнь.
– Йен, прости, – снова буркнула Маеми, не в силах выдержать тишину.
– На этот раз за что? – демон усмехнулся, видя то, как Маеми смущается.
– Я просто очень сильно боюсь пауков, – объяснила девушка.
– Я заметил, – Йен рассмеялся. – Не парься из-за этого. Благодаря твоей выходке, мы хоть немного отдохнем от моей матушки.
– Она… Всегда пила? – осторожно поинтересовалась Маеми.
– Сколько я себя помню, – Йен кивнул.
– Похоже, что смерть Нергала её очень расстроила, – зачем-то сказала Маеми.
– Да, расстроила, – Йен нахмурился и, немного помолчав, добавил. – Странно, конечно. Мне никогда не казалось, что они с братом ладили. Просто он был единственный, кто мог её успокоить.
Маеми не стала ничего говорить. Похоже, что Йен действительно не понимал, что за отношения были между членами его семьи, а Маеми знала слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Но лезть в это ей не хотелось.
Они с Йеном дошли до окраины города. Дома здесь уже закончились, но перед ними раскинулась поляна, усыпанная желтыми, красными, оранжевыми и даже темно-фиолетовыми лилиями. Поляна была обнесена невысоким заборчиком, который был сделан скорее для того, чтобы цветы не разрастались дальше, нежели от воров. Зато в центре поляны над цветами высилась добротная собачья будка, на крыше которой спала худая собака. У животного не было шерсти, а окрас был кроваво-красным, острые уши иногда подергивались, а из носа при выдохах вылетали клубы черного дыма. Собака выглядела очень жутко, на взгляд Маеми, но девушка заметила, что животное приковано к будке крепкой цепью. Правда длина этой цепи оставалась загадкой, так как спадала на землю и скрывалась где-то в цветах.
