Ленка это заметила и верно среагировала:
– Ладно, Тань, заболталась я совсем. Ты-то как?
Я в подробности вникать не стала. Да и какие могут быть подробности при обломовском образе жизни?
– Все нормально, – заверила я. – Классно побездельничала. Пожалуй, мне пора, Лен. Наталья, наверное, заждалась. – Я поднялась и вышла в прихожую.
Ленка, опустив с колен мирно дремавшую Маруську, вышла меня проводить.
– От Натальи зайдешь, расскажешь, как договорились?
Я пожала плечами, набрасывая пальто.
Звонок в Натальину дверь. И вслед за нажатием кнопки раздалась электронная мелодия «Калинки». За дверью послышались шаги, плач ребенка. Наталья открыла дверь, держа на руках белокурую малышку. На девчушке были лишь трусики и маечка. Она, видно, только что проснулась, и настроение, естественно, было скверное. Малышка хныкала и терла глаза ручонками.
– Проходите, Таня. Пальто вот сюда, в шкафчик. – Мы прошли с ней в комнату, где царил полумрак.
Квартира Наташи была однокомнатной. Скромная, но довольно милая обстановка. Слева от двери – Юлькин уголок. Там я увидела кроватку с пологом. К стене приделана лесенка, а с потолка свисал канат. То есть о физическом развитии ребенка здесь явно заботились. В углу около кровати восседал серый медведь гигантских размеров, ростом приблизительно в две Юльки. Напротив двери располагалась стенка черного цвета, основным содержимым которой были книги.
В углу на журнальном столике стоял небольшой цветной телевизор «Горизонт», у другой стены – диван, застеленный ковровой накидкой. Кресла в квартире отсутствовали, вероятно, за неимением свободных квадратных метров. И несмотря на явную тесноту, квартирка выглядела очень мило.
Наташа раздвинула полупрозрачные шторы, которые были задернуты во время Юлькиного сна, и указала мне на диван:
– Садитесь, Таня.
Я присела на диван, а Наташа извлекла из шкафа детские вещи и стала одевать Юльку.
– Пожалуйста, подождите минутку, Таня. Сейчас я закончу.
– Ничего, ничего, не торопитесь. У меня сегодня все равно день визитов.
Наташа облачила Юльку в платьице, натянула колготки и опустила девчушку на палас. Затем принесла ей с кухни печенье.
– На, моя сладенькая, пожуй пока.
Юлька занялась печеньем, с любопытством изучая меня. В ее огромных голубых глазах еще стояли слезы.
– Юля – хорошая девочка. – Это была робкая попытка с моей стороны наладить контакт с девочкой. Ничего умнее я придумать не могла: навыка общения с малышами у меня, к сожалению, не было. И первый такой опыт мне явно не удался: девочка громко разревелась.
– Юлька, ну ты чего это хулиганишь? Ну, смотри, какая тетя хорошая. Это тетя Таня. На тебе лялю. Смотри, какая ляля.
– Ляля, – повторила девчушка и улыбнулась. Я улыбнулась тоже и цокнула языком. Девочка расхохоталась.
– Гас, – сообщила мне малышка, ткнув куклу пальцем в глаз.
– Да, это глазик. А где у ляли носик?
Малышка указала местонахождение последнего и, улыбаясь, уставилась на меня.
Пообщавшись со мной еще немного, Юлька наконец-то занялась игрушками. И мы с Наташей получили возможность заговорить о деле.
– Так что за историю вы хотели рассказать мне, Наташа?
Наталья порывисто вздохнула.
– Пожалуй, будет лучше, если я покажу вам бабушкины фотографии и расскажу, какой она была. А уж потом о событиях, которые произошли совсем недавно. И вы сопоставите. Ведь, не имея представления о человеке, труднее предположить, на что он способен.
