Проводник замолчал, его голова снова упала на грудь. Сеанс закончился. Ганьери выдохнул с облегчением и сверился со своими ощущениями. Вроде бы понятно. Не все слова, не совсем точно, но общий смысл он уловил однозначно.
Эти несколько мгновений вымотали его до полного нервного истощения. Жуткое напряжение спадало, сменяясь ищущим выхода раздражением. Филиппо бросил злобный взгляд на хранителя:
– Проводника поменяй сегодня же! Сеанс прошел чудом, и возблагодари бога, если я понял все верно! Из-за твоего скопидомства чуть было не провалили все. Помни: что не так – ты сам будешь висеть на его месте!
Ганьери встал и направился к выходу. Постучал в дверь и дождался, пока стража, гремя засовами, откроет. Затем знакомым путем по коридору до следующей двери, где процедура, как всегда, повторилась с абсолютной точностью. Глава городского совета совершенно точно знал: до выхода еще сто сорок две ступени, два коридора, три двери. И так каждый заход в этот таинственный подвал. Столько предосторожностей и охраны выставлялось, потому что магистр братства пятого уровня Томазо Ганьери осуществлял переход только в эту камеру. Точнее, в конкретную точку в этой камере. Сознание магистра шло в эту точку и сжигало мозг любому человеку, который в ней находился.
Обычно переход осуществлялся либо в конкретного человека, которого магистр знал и хорошо представлял, либо в определенную досконально изученную им географическую точку. В первом случае он должен очень хорошо знать человека, во втором – место. Томазо Ганьери был недоучкой и выскочкой, он не имел права на переход, но делал это, пользуясь безнаказанностью момента. То, что он стоял во главе братства в Истринии, было роковой случайностью, как и обладание кристаллом проникновения. Магистр не мог полностью контролировать проводника, поэтому пользовался переходом сознания в пространство. Это было очень опасно в первую очередь для него самого. В случае отсутствия на месте проводника в момент перехода, сознание теряло ориентацию и могло не вернуться к инициатору. Если же проводник был мертв, то войти в него было можно, а вот выйти – уже нет. В обоих вариантах сеанс мог очень плохо закончиться для магистра, поэтому камера очень тщательно охранялась, и что в ней происходит, знали только два человека – Филиппо и хранитель. Оба были Ганьери, и обоих Томазо держал за горло.
Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию.
Истриния. Город Мальдо
Магистр Томазо Ганьери устало вытер лоб и недовольно поморщился. Только что закончилось вхождение, которое стало очередным тяжелым испытанием.
«Зачем я это делаю?» – в очередной раз мысленно спросил он себя и тяжело вздохнул.
Томазо немножечко кривил душой. Конечно же он знал зачем, и дело здесь вовсе не в просьбе Эртория, и не в братстве. Все дело в кристалле! Эта магическая штуковина многое давала, но и требовала немало. Она, словно живой организм, постоянно жаждала от своего владельца внимания. Вхождение было одной из форм такого общения, кристалл будто подпитывался энергией своего хозяина, и стоило оставить его хотя бы на день в одиночестве, как он давал о себе знать головной болью или навязчивыми образами. Эта ноша высасывала из Ганьери жизнь, но и без нее он уже не мог, не говоря о том, что вся его торговая «империя» держалась на той власти, что давал ему магический артефакт.
