Чувствуя за своим правым плечом тяжелую поступь центуриона, Иоанн вдруг ощутил слева присутствие еще одного человека. Оторвавшись от своих мыслей, он оглянулся и удивленно воскликнул:
– Ты что здесь делаешь?!
Рядом с ним шла Зара. Все в той же серой далматике стремянного, но с тяжелым поясом на талии и торчащей из ножен рукоятью пехотного меча. Она ничего не ответив, лишь молча зыркнула в ответ – не говори глупостей!
Иоанн не знал как реагировать, он оставил девушку в лагере под охраной, и ее изможденный вид тогда говорил, что она точно проспит до утра. Сейчас же она бодро шагала за ним, и если бы не синяк в пол-лица, то можно было бы и не вспомнить в каких условиях она провела последние несколько дней. Он хотел уже было остановиться и отправить ее обратно, но Зара, словно почувствовав это, одарила его таким взглядом, что он передумал. «А, ладно! – Решил уступить Иоанн. – Пусть идет, не скандалить же с ней на виду у всех».
Многочисленные ворота Ура знаменовали собой всходы и закаты целых эпох в истории города. Сегодня, на пике расцвета Туринской империи, главными считались западные ворота, выходящие на фесалийский тракт, а до этого, когда столетиями здесь правили Сарды основную дорогу открывали дубовые створки восточных ворот. Ну, а еще раньше «правили бал» северные. В ту пору богатый и могучий Ур был непререкаемым авторитетом в торговле с северными варварами. Тогда эти ворота, прикрытые двумя квадратными башнями, символизировали мощь растущего города, а сейчас, спустя пол тысячелетия, когда былая слава уже угасла, поистрепался и некогда парадный вход. Исчезли яркие краски, позолота, облупились носы монументов, но одно осталось неизменным – отсюда начинался торговый путь к полуденным странам.
На взгляд цезаря, подошедшего к позициям четвертого легиона, их легату Ганима Персулу следовало бы подтянуть дисциплину во вверенном ему подразделении. Вялотекущие действия его подчиненных действительно мало походили на настоящий штурм. Перешедшие ров гавелинские когорты не проявляли ни малейшего рвения взобраться на стены. Закрывшись щитами, они демонстрационно-бестолково топтались под стенами, предоставляя торкам соревноваться с горожанами в меткости стрельбы из лука.
– Почему не атакуете, легат? – Голос Иоанна заставил вздрогнуть сидящего в кресле Ганима.
– Что?! – Пожилой сухопарый человечек подслеповато прищурясь уставился на цезаря.
«Если он сейчас спросит – кто вы, – саркастически хмыкнул Иоанн, – придется его арестовать за непочтение к императорскому достоинству».
К счастью для легата память у него была лучше зрения, и присмотревшись, он узнал виденного им лишь однажды претендента на трон.
– Иоанн? – Выразил он крайнее удивление. – Что вы тут делаете?
Сцена показалась Иоанну забавной, и он усмехнулся.
– Это у вас, легат, надо спросить, что вы тут делаете, поскольку на штурм все это, – рука цезаря обвела сжавшиеся когорты, – мало похоже.
Ганима недовольно скривился.
– Это же гавелины. Арианово отродье! Им бы только жрать и спать! – Он тяжело вздохнул. – Хорошо хоть не разбежались до сих пор.
Иоанн ожидал чего угодно: дурацких отговорок, разгильдяйства, и прочей варварской хитрожопости, но такой откровенный саботаж и нежелание хоть что-нибудь делать ошарашили. От неожиданности он бросил взгляд на Евсания, но тот мгновенно нацепил на лицо маску служивого идиотизма – не могу знать, не моего ума дело!
