Тиль устало опустил свою коротко стриженую русую голову и побрел в кабинет. Вдруг его кто-то осторожно тронул сзади за плечо. Стражник остановился и вдруг услышал дрожащий шепот:
– Господин капитан…
Тиль повернулся, и удивленно взметнулись вверх его тонкие брови. Перед ним стоял сгорбленный и дрожащий… «Папаша» Флукингер. Йохан Флукингер собственной персоной. Однако вид его был далек от того, с каким он являлся на допрос два дня назад.
Моссу стало не по себе. Человека, которого бы так беспрерывно трясло от дикого ужаса, Мосс прежде не встречал. Глава гильдии оружейников, одетый по-домашнему, с ночным колпаком на вспотевшей плешивой голове, с грязными шлепанцами на ногах, стоял перед капитаном на дрожащих артритных ногах. Посмотрев на белые кальсоны Флукингера, Тиль брезгливо поморщился. Похоже, что старикан напрудил в собственные штаны. Сзади старика стоял навытяжку капрал, что недоуменно пожал плечами и сказал:
– Никак не хотел уходить… Вас требовал! Сказал, что дело важное. Видок такой, что если бы я не узнал господина оружейника, я бы нипочем его сюда не пустил.
– Все в порядке, капрал. Вы можете идти.
Капрал козырнул, и гулко шлепая по мраморным изразцам пола подбитыми стальными подковами сапогами, отправился по лестнице вниз.
– Пойдемте в кабинет – сказал Тиль, крикнув дежурному: – Дайте одеяло и стакан чего-нибудь покрепче! Затем усмехнулся и добавил: «И тряпку принесите. На кресло постелить»…
Молодой лейтенант, обернувшись, прыснул со смеху и отправился выполнять приказание.
Когда закутанный в одеяло Флукингер, трясущимися руками взял стакан и лихо сделал нешуточный глоток, он заметно успокоился, хотя его нижняя челюсть едва не отгрызла край стакана, прыгая во рту Йохана, как сумасшедшая лягушка.
– Что привело вас ко мне в таком виде в такой час? Вам есть что сказать?
– Герр капитан… – Флукингер глотал слова, по его лицу беспрерывно лились слезы. Он дрожал как осиновый лист на сильном ветру. Маленькие глазки оружейника напоминали теперь два чайных блюдца.
– Герр капитан. Я виновен!!! Виновен!!! Посадите меня в камеру!
– В чем вы виновны?
– Во всем!!! – буквально завизжал Флукингер. – Во всем, чем угодно! Только посадите меня, я прошу вас! Господи… Отступник всемогущий, владыка наш! Господь мой, Отринувший судьбу, не оставь своего брата младшего… Бесчисленный – имя твое…
Тиля начала раздражать эта комедия, однако Флукингеру явно было не до смеха. Что-то страшно напугало старика.
– Что случилось? Успо… Успокойтесь… Ну же, право! Да, е… вашу мать! Заткнитесь!
Флукингер под действием жесткого словца скрючился в кресле, но в его диких глазах постепенно стали появляться признаки осмысления происходящего.
– Что случилось? – рявкнул Тиль.
–Ноги… – прошептал вдруг Флукингер. – Ноги. Ноги. Я видел… Видел…
–ЧТО видел?
– Ноги… У меня дома. Ноги… Ноги окровавленные. Туловища нет, только ноги. Они по моему дому ходят. Я впустил их. Ложился спать и стук услыхал. Я теперь один, жена то померла с год назад… А тут, вот, ноги пришли. Это за мной. За мной пришли. Демон ночи. Они пинали в дверь, сами. Сами пинали. А я открыл. Дитрих, я не убивал твою дочь! – закричал вдруг Флукингер в пространство комнаты. Я не убивал ее и тебя не убивал! Зачем ты пришел ко мне? Я узнал твои старые стоптанные сапоги… Герр капитан, арестуйте меня! Я устроил пожар на складе рядом с кузницей Дитриха! Но я лишь хотел припугнуть его! Хотел, чтобы он вернулся в гильдию… Я не убивал его! А он явился за мной! Это чья-то шутка, правда? Ведь, правда? – Флукингер с надеждой пожирал глазами хмурое лицо Тиля.
