— Когда это случилось?
— На прошлой неделе. В тот же день, когда мы с Владимиром приходили к вам на прием. Если вы о нем помните, конечно.
— Прекрасно помню. То было в позапрошлый понедельник… — Гордеев задумался. — Скажите, Владлен Семенович, — продолжил Юрий, — ваш товарищ не запомнил машину, из которой вышли нападавшие?
— О том же Чупрова в больнице спрашивал и милиционер. Но Владимир ничего, кроме цвета машины, не помнит. Он плохо разбирается в современных автомобилях. Сказал лишь, что была иномарка темного цвета.
— Темного?
— Да. Володя нарисовал ее очертания — насколько сумел вспомнить. Об этом его тоже попросил работник милиции.
— Это что-то прояснило?
— Представитель милиции называл какую-то марку. Сказал, что очень похоже.
— Вы присутствовали при этом?
— Нет. Володя мне пересказал разговор.
— Он вам не сказал, что предположил работник милиции?
— Говорил, что какое-то длинное двойное название, связанное с иностранной спортивной игрой.
Гордеев задумался. В его голове заработал компьютер, прокручивавший на экране памяти логотипы и названия автомобильных заводов.
— Чупров сказал, что милиционер еще усмехнулся и добавил: игра богачей.
— Игра богачей… игра богачей… Интересные ассоциации у работников правоохранительных органов.
— Володя сказал, что это слово напомнило ему о географии. Оно созвучно названию какого-то теплого течения.
— А мне это напоминает разгадывание кроссвордов. Только там отгадывающему точно известно количество букв, составляющих неизвестное слово.
— Может, Гольфстрим?.. — предположил Раппопорт и замолчал. После секундной паузы он продолжил: — Но я, Юрий Петрович, к вам пришел не за этим.
— Я понимаю. Вы хотите услышать мой ответ на ваше предложение? Могли бы просто позвонить и не тратить времени на дорогу.
— Мог бы… Но мне почему-то захотелось видеть при этом ваши глаза.
Раппопорт вопросительно замолчал.
— Я берусь за ваше дело, — сказал Гордеев, который не любил зря тянуть время. — Вернее, не за ваше, а за дело Невежина Федора Евгеньевича. Детали мы обговорим позднее.
— Федор Евгеньевич пока еще является вице-президентом, и сорок девять процентов акций фирмы «ВДП» принадлежат ему. Думаю, что гонорар вас не разочарует.
— Я берусь за это дело не только ради денег, но и еще по одной причине. Не скрою, оплата моих трудов стоит для меня не на последнем месте. Но в данном случае затронуты не только мои материальные интересы… Здесь присутствует и профессиональный интерес. Люблю, знаете ли, трудные дела.
— Спасибо, что не отказались.
— Буду рад помочь.
— Сделайте все возможное… Невежин человек честный. Я в этом уверен. Его просто подставили. Узнать кто — это в ваших силах… и в наших интересах.
— Я постараюсь сделать даже невозможное.
— Защитите невиновного. Он призывает вас на помощь.
— Вы знаете латынь?
— Этот мертвый язык сейчас знают только немногие филологи и специалисты-медики…
— Иногда и юристы!
— Почему вы об этом спросили?
— Потому что вы попали в самое яблочко. Слово «адвокат» происходит от латинского advocare и означает — «призывать на помощь».
— Не знал…
В этот момент за шторкой кабинки, в которой Гордеев вел прием, кто-то громко закашлял, напоминая беседующим, что сегодня есть и другие посетители, что здесь очередь.
— Итак, Владлен Семенович, я берусь защищать Федора Евгеньевича. Детали мы с вами еще обговорим — не сегодня, если это возможно. — Гордеев хотел дать понять посетителю, что время, отпущенное на него, у адвоката истекло, там, за шторкой, ждут другие. — Вы меня извините, просто какой-то наплыв клиентов! А наше соглашение я официально оформлю чуть позже, во второй половине дня. Нам же необходимо еще и согласие Невежина. Вот я и подъеду завтра с утра в Бутырки.
