— Давай лучше поговорим о твоем новом деле.
— Точнее, о гонораре? Это тебя больше всего интересует, не так ли?
— Хватит издеваться! — помрачнел Райский, известный своей страстью к деньгам, которых ему вечно не хватало. — Если ты полагаешь, что обойдешься без меня, — пожалуйста…
— Заметь, я еще не сказал «нет»! — И Гордеев примирительно рассмеялся. — Ты, Вадим, всегда как-то болезненно реагируешь, когда речь заходит о гонорарах. И потому не чувствуешь товарищеской шутки.
— Лишь когда речь идет о деньгах, которые могут стать… могут стать…
— Могут стать твоими, — миролюбиво подсказал Юрий. — И я думаю, что в данном случае часть из них может действительно стать твоей.
— Так «да» или «нет»?
Гордеев для большего эффекта выдержал нужную паузу.
— Ну хорошо, Вадим, пусть будет «да». Я и сам собирался предложить тебе взяться со мной за это дело. Одному, конечно, хорошо, но вдвоем быстрей. На то у меня тоже есть свои причины. Хочу поскорее закончить и, пока еще лето, успеть съездить куда-нибудь со Стеллой. Отдохнуть…
— Ну, так чего ж тогда мы тянем резину? — обрадовался ходивший из угла в угол Райский. — Приступим к делу?
Он наконец остановился и сел на стул.
— Приступим, — сказал Гордеев. — Суть этого дела ты помнишь?
Райский утвердительно кивнул.
— Так вот. Сегодня я был в Бутырках.
— Ты говорил: встречался с Невежиным…
— Да.
— Ну и как первое впечатление от клиента?
— Приятный, интеллигентный человек.
— У него самого есть какие-нибудь предположения? Он подозревает, кому было бы выгодно упечь его за решетку?
— Его уже упекли. И мое дело вытащить его оттуда.
— Наше, — напомнил Райский.
— Что? — переспросил Юрий.
— Я поправляю: это теперь уже наше дело.
— Ну да, и наше дело вытащить его оттуда, — согласился Гордеев.
— Так он кого-нибудь подозревает?
— Утверждает, что понятия не имеет, кому могло понадобиться его подставлять.
— Может, он что-то скрывает?
— Не думаю. Какой ему смысл?
— И то верно… Но тогда придется труднее нам.
Райский вытащил из кармана свою курительную трубку, но, повертев в пальцах, вновь вернул в карман.
— А что есть против Невежина? — спросил он.
— Основными доказательствами его виновности являются показания наемного убийцы по фамилии Котов. Он утверждает, что убил Перетерского по заказу Невежина.
Райский удивленно вскинул брови.
— Он что же, сам пришел в отделение милиции и заявил: «Ребята, я — тот, кто вам нужен».
— Нет, конечно, — ответил Гордеев. — Это было бы смешно! Раскаявшийся преступник помогает органам правосудия на почве тотального патриотизма.
— Да, похоже на американский детектив. Но у нас любят смотреть другое кино.
— Ты прав. Надо будет обязательно узнать, как он сделал свое признание. Что его побудило? На эту тему у нас с Невежиным разговора не было. Да, по-моему, он и сам этого не знает.
— Ты представь: самого себя подводить под «вышку»! Тут должна быть какая-то очень веская причина. Или непонятная нам логика поведения.
— Во всяком случае, тому же Невежину, которому было предъявлено обвинение, известно только одно: киллера взяли случайно. Во время паспортного контроля. Ты ведь знаешь, как это происходит в Москве?
— Вполне, уже стал свидетелем. После той нашей аварии приходится поневоле пользоваться общественным транспортом. Документы проверяют на каждом шагу. Особенно на вокзалах, у входов в метро и на остановках троллейбусов и автобусов. Но я вижу, что для многих наших доблестных правоохранителей все эти проверки — лишь способ подзаработать. Останавливают они какого-нибудь азиата или кавказца. Спрашивают документы и, если что у того не в порядке, предлагают пройти в отделение. Или намекают на то, что он может заплатить штраф. Но при этом никаких квитанций.
