Все разом рухнули в жидкую грязь, которая была под ногами, и по которой убегать от начавшегося извержения было бесполезно. Они оказались под огненным дождём, под лавиной падающих с неба скальных обломков. Камни били их по шлемам, по спинам, по ногам.
Наверное, каждый из них попрощался с жизнью потому, как вес некоторых падающих глыб, был внушительных размеров.
Дикая свистопляска продолжалась уже несколько минут и не думала униматься. Вдавливаться в жидкий грунт было бесполезно. От падающих камней было невозможно спрятаться.
Грохот прекратился столь же внезапно, как и начался. Больше не было слышно ни рёва, ни свиста. Наступила поразительная тишина. Встать боялись, ожидая повторения. Первым встал Христофор. Он по-немецки обратился ко всем, спрашивая, есть ли раненые. Но, к счастью, таковых не было. Ему ответил Степан, вставший следом. За ним поднялись и все остальные. Все были напуганы, побиты камнями, заработали синяки, но, к счастью, обошлось без смертельных исходов. У друзей было одно желание: вернуться назад, и как можно быстрей.
– Что это было? – спросил у Христофора Степан. Уйти, не узнав, что произошло, он не мог.
– Фреатическое извержение. Нагрев грунтовых вод. Температура сначала превращает воду в пар, а затем избыточное давление заставляет пар взламывать породу и устремляться вверх.
– Ясно.
Несмотря на недавно произошедшее, Христофор решил остаться и сделать, как считал он, более удачные снимки. Ребята же собрались возвращаться. Каждый подходил и жал Христофору руку, обнимая на прощание. Они все стали родными после пережитого.
Домой вернулись на третьи сутки, голодные, грязные с обгоревшими волосами и почти без ресниц, но всё равно счастливые.
– Мы такое испытали!.. Ты много потерял! Зря не пошёл с нами, – эти слова Степана были первыми после того, как он переступил порог комнаты.
Впрочем, за вечер их повторил Эдику каждый из друзей. Умывшись и перекусив, они потом всю ночь просидели за столом: пили вино и показывали снимки друг другу, а больше Эдику, делясь с ним не только впечатлениями, но и важной информацией о вулкане, которую сами узнали на своей шкуре. Франческа была в отъезде. Николай никуда не отлучался и с удовольствием проводил время с друзьями, демонстрируя свои яркие, эффектные фотографии.
Постепенно разговор перешёл на Христофора.
Больше говорил Степан: как знаток немецкого, он разговаривал с фотографом, расспрашивал о многом.
– Рассказал, что первые снимки сделал просто из любопытства, но постепенно его затянуло. Без вулкана теперь уже жить не может. И ядовитыми газами травился, и получал ожоги, но, вылечившись, всё равно возвращается к ним.
– Что, интересно, им движет? …Всякий раз подвергать свою жизнь опасности – ради чего? – Эдик сказал эти слова с осуждением.
– Ты знаешь, – в разговор влез Николай, – мне он показался обыкновенным парнем. Просто очень целеустремлённым. Это бросилось в глаза, и ещё – высочайший профессионал своего дела. Это мы засняли вулкан, как пришлось. Он же, между прочим, не ушёл с нами, а остался дожидаться благоприятного момента для более удачных снимков. Палатку поставил и ждёт. …Упёртый парень, прямо на зависть!
– Это человек, который умеет побеждать страх, – Степан долил каждому вина в бокалы и, отпив из своего, добавил. – Лично у меня было столько моментов, когда хотелось всё бросить и бежать! Если бы был один, то точно сбежал бы.
