- То есть, вы подтверждаете, что были в сговоре со Стефаном Семеновичем Павловым.
- Нет. Я не был с ним в сговоре. Это было мое решение, Стефан выполнял мои указания.
В ушах зазвенело, к такому поведению Георга, я не была готова. Перевела взгляд на спину Драгомира, я сейчас очень нуждалась в капле дружеской поддержки.
Память подбросила мне кадры из прошлого. В тот день я проспала до вечера. Меня разбудила наша домработница, вошедшая в комнату с испуганными глазами. Она сообщила, что отец в бешенстве и требует меня немедленно явиться в его кабинет. Вставать с кровати совершенно не хотелось, засыпая, я мечтала никогда больше не проснуться. Поднявшись, я неспеша оделась и спустилась вниз.
Вошла в кабинет к отцу в полусонном состоянии, в теле присутствовала дикая усталость, будто по мне каток для укладки асфальта проехался несколько раз. Отец мерил шагами помещение.
- Явилась?! – толи спросил, толи констатировал факт. Я не обращала внимание на его бешенство. – Где ты провела сегодняшнюю ночь? – его тон не оставлял сомнений, он был в ярости.
Воспоминания того, что случилось вновь накрыли меня холодной волной ужаса. Мне стало невыносимо холодно. Ухватила пальцами края рукавов свитшота, потянула вниз, а затем скрестила руки на груди, не разжимая пальцев. Мне хотелось закрыться от всех, от отца, от жестокого мира, в котором я живу. Вновь почувствовала себя грязной.
- Я спрашиваю, где ты провела сегодняшнюю ночь? – отец впервые повысил на меня голос.
Смотрела на него и не понимала, почему он задает мне этот вопрос? Неужели Стефан сдал? Может Руслан Николаевич заподозрил, что я не ночевала у Любы и рассказал ему? Я продолжала молчать, единственное желание, которое в тот момент во мне присутствовало - уйти в свою норку, под названием одеяло, и спрятаться там от всего мира.
- Как ты можешь объяснить появление этой фотографии в интернете? – отец схватил со стола снимок и в два шага приблизился ко мне, практически тыча им в лицо.
Увидев снимок, я перестала дышать. Сердце остановилось и сжалось, причиняя адскую боль. Кожа горела, словно от обморожения. Глаза защипало и из них выкатились слезы. На снимке была я и тот, кто сломал мою жизнь. Он лежал на мне сверху, сжимая руками мои запястья над головой. Его тело почти скрывало мою наготу, лишь край груди был виден сбоку и лицо с закрытыми глазами. Его голое тело ниже пояса закрывало одеяло, то самое, в которое я сегодня с утра обернулась, соскочив с кровати. Я узнала все: комнату, кровать, себя, его. Он не просто творил эту грязь со мной, друзья еще и фотографировали. Этому гаду показалось мало моего унижения, ради своего гребанного бахвальства, он выложил снимок на всеобщее обозрение. Все мои друзья и знакомые могли его увидеть.
Непреодолимое желание провалиться сквозь землю накрыло меня с головой. Я оторвала глаза от фотографии, так как тошнота подступала к горлу от созерцания того, что на нем изображено, и напоролась на папин ненавистный взгляд. Его лицо ничуть не скрывало отвращения ко мне. Я и сама сейчас испытывала к себе подобное чувство.
- Прости! – само слетело с моих губ, шелестом опавшей листвы.
Я виновата перед ним, соврала, поехала на вечеринку и за это жестоко поплатилась. Теперь еще и опозорила всю семью, разочаровала того, кто во мне души не чаял, баловал, любил всей душой. Кто же тогда знал, как я сильно ошибалась в своих мыслях на счет отца.
