– Только что звонил Крюков. Обыск у Бурсова состоится завтра в восемь утра. Мы с Василием понятыми будем. Клара, ты тоже едешь в качестве потерпевшей, – сообщил Антон.
– То завтра, а сегодня есть мыслишка с кем-то из антикваров пообщаться, – перехватил инициативу Василий. – С теми, кто нос по ветру держит, через кого эксклюзивы проходят. Похититель мог сразу толкнуть картины на черный рынок.
– Так Йося это! – обрадовалась Клара. – Йося Кауфман. У него повсюду лавки да ломбарды: в Гостином дворе, на Арбате, на Китай-городе. Ему кто только поставки не делает, сам черт лысый фамильные драгоценности Трубецких таскает!
– Поехали к Йосе! – подключился Антон. Он вовсе не собирался отступать.
– Ээх… – Клара смотрела на конкурирующих ухажеров с упреком. – Возьмет вам и выложит как на духу все Йося! Как будто первый день родились, мальчики. Я поеду сама, разговорю жука. Кауфман человек скрытный, оттого и репутация у него безупречная. Он и мне-то запросто так не доверится.
– Разумная ты женщина, Кларочка! Преклоняюсь, – заключил Василий.
Поездка до лавки Йосефа заняла пару часов. По нынешним меркам это вполне сносно. Клара никогда не понимала, как люди могут ежедневно по два-три часа ехать из пригорода в московский офис, а вечером столько же обратно. Эти пробки – ад-адский. Когда Клара подъезжала, вся ее утренняя возвышенность превратилась в приниженность, а терпение готово было лопнуть с минуты на минуту.
Но экзекуция закончилась, водитель Андрей услужливо открыл дверцу машины и протянул руку. Расправив плечи, поддев шляпку, и прихватив папку, Клара уверенным шагом направилась к двери под козырьком с вычурной ковкой.
Йося Кауфман цедил кофеек и коньячок. Но он их не мешал в неудачной пропорции. А пил так: глоток коньячка, глоток кофейка. «Удачное сочетание, – полагал он, – экспрессия ароматов. Энергия и средоточие». Даже изумруды в его любимом колье Джамили играли светом глубже после обеденного аперитива.
На Китай-городе любимая лавка Йосефа. Он ее не доверял наемным продавцам, а торговал сам. Это место не для туристов и зевак. Сюда знатоки приходят, истинные ценители. Сувенирам и подделкам здесь не место, Йосеф блюл репутацию и предлагал гостям только настоящие изыски.
Клара попала под прицел наружной камеры. Йося увидел любимейшую клиентку и поспешил ее принять со всеми почестями.
– Дражайшая Клара пожаловала! – антиквар поцеловал ей ручку. – Давненько я вас не видывал. Неужто вы, Клара Кузьминична, потеряли вкус к предметам старины? Такого просто не может быть!
Йося, хоть и баловался старорусским языком, на почтенный возраст еще не тянул. Этот прихватистый молодой человек был потомственным антикваром и манеры перенял у своего отца, которому они достались от деда. Вместе с генами Йосефу далось умение ловко вести торг. Для солидности он смолоду носил усы и бородку, которую еженедельно поправлял в элитной цирюльне.
И если ваше сознание сейчас нарисует сухощавого еврейчика в дизайнерском жилете и круглых очечках, то вы ошибетесь. Йося чрезвычайно хорош собой. Неизвестно, когда он успевал качать свои бицепсы-шмицепсы, но они у него проглядывали через любую одежду. Широкая спина, узкая талия и жилистые руки, которые невозможно забыть. По крайне мере, Клара их помнила, когда он с закатанными рукавами, в бархатных перчатках доставал ей перстень Апраксиной.
– Йосечка, не потеряла вкус, а только лишь обрела. Когда украли мои любимые картины, я в момент поняла всю ценность старинных вещей.
