Читать онлайн Василий Боярков - Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка

Год 1740-й. Середина августа месяца. Где-то, недалеко от восточно-американского берега. Английская провинция Южная Каролина…

– Джек?! – красивая дама, черноволосая, но с лёгонькой проседью, тихонько толкнула лежавшего рядом седовласого старца. – Проснись, пожалуйста, старый пират.

Оба они: и шестидесятидвухлетний Умертвитель, наводивший панический страх на всю Карибо-Саргассову акваторию, и бесподобная хозяйка элитной усадьбы, отличавшаяся изысканными манерами, – находились в уютной комнате, лежали в широкой кровати и крепко прижимались друг к другу.

– Что там такое, Маргарет? – пробурчал недовольный избранник, отодвигаясь от зрелой красавицы; он открыл единственный глаз и уставился в расписной потолок, разукрашенный замысловатым цветочным рисунком (второй прикрывался выцветшим кожаным кругляшом и закреплялся неширокой перемычкой за голову). – Ты же знаешь, как трудно я засыпаю. Сейчас пять утра, – в открытые окна пробивались лучи всходившего солнца, – а я отруби́лся, – выразился нетипичным словцом, позаимствованным у Леры Хуляевой (она же славная капитанша мисс До́джер), – пару часов назад, а значит, опять буду весь день ходить как в воду опущенный, кха… кха… кха…

Не закончив высказываться, болезненный старик натужно закашлялся; он энергично затрясся и могучим корпусом, и курчавой бородой, и кучерявыми волосами. Джек Коли́по (имя, либо унаследованное им от рождения, либо самому же себе и выдуманное?) когда-то слыл грозным морским разбойником, но, утратив прежнюю хватку, отошёл от ратного дела и поселился на отдалённой тростниковой плантации. Называлась она Нью-Провиденс (в честь одноимённого Багамского острова) и принадлежала овдовевшей миссис О’Коннелл (в прошлом ушлой пиратке, по имени Монни Рид). Прокашлявшись, он посмотрел на восхитительную подругу, оказавшуюся моложе на добрые двадцать лет. Учтиво моргнул. Что расцени́лось, как молчаливое разрешение продолжить высказываться.

– Не посещает ли, Джек, тебя тревожное чувство, – она стрельнула каре-голубыми глазами; в глубине они выдавали самозабвенную отвагу, небывалый рассудок, сейчас же выглядели чуть-чуть озабоченными, – что должно случиться чего-то скверное, очень плохое?

Даже в сумрачном свете, гладкая, по-дворянски холёная, кожа казалась исключительно белой, соблазнительные губы – легонько надутыми. Не дожидаясь успокоительного ответа, задумчивая хозяйка по-быстрому встала. Продемонстрировала изумительную фигуру, не отмеченную вообще никаким изъяном; она прикрывалась лишь полупрозрачной женской сорочкой. Наморщила идеальный нос, украшенный изящной горбинкой. Тряхнула волнистыми прядями, спускавшимися к милым плечам. Поспешной походкой направилась к личному будуару, установленному в правом, дальнем от входа, углу.

– С чего ты взяла? – недоумевал рациональный пират, не привыкший доверять одной лишь проницательной прозорли́вости; он грузно покряхтывал и неторопливо усаживался с краю двуспальной кровати (по четырём углам она украшалась резными столбами, а сверху накрывалась живописной материей). – Приснилось, что ли, чего?

Испытанный человек, прошедший огонь и воду и медные трубы, выглядел внушительно, наделённым недюжинной силой. Он обулся в домашние тапочки, выпрямился до среднего роста и, шаркая по паркетному полу, направился к резному деревянному стулу; на нём развешивались его носимые вещи. Предчувствуя приближение «нехорошего», и тот и другая быстро засобирались: она надела длинное цветастое платье да дамские остроносые туфли; он – коричневые шаровары, однотонный камзол и грубые сапоги. Помимо прочего, истинный капитан не позабыл вооружиться неотъемлемыми боевыми «аксессуарами»: абордажной саблей, заряженным пистолетом. Когда он закончил, направился к Маргарет. Та уже вышла на полукруглый балкон, пристроенный прямо к спальне; он устанавливался на втором этаже усадьбы и смотрел на кованые ворота, а дальше на дорожную насыпь.

– Джек, а не кажется ли тебе – говорила она, когда тот засовывал длинное ствольное дуло за простецкую, хотя и широкую перевязь, – что рассвет сегодня слишком уж красный? Не такой, какой бывает обычно.

– Похоже на то, – согласился угрюмый воин, становясь подле любимой женщины; высохшее лицо его смотрелось непривлекательно, но по привычке, сложившейся за ратные годы, браво, готовым к борьбе. – Как будто кровавыми реками его обагрили. Постой-ка!.. – воскликнул буквально через секунду и всмотрелся единственным глазом в извилистый путь, уходивший к далёкому горизонту. – Мне кажется, или я вижу дорожную пыль? Точно в нашу сторону направляется множество конных всадников… Ты ничего похожего, Монни, не наблюдаешь? – иногда он обращался к ней по имени родовому, а изредка по привычному, по пиратскому. – Я уж достаточно стар, и мне могло померещиться.

– Но что это может быть? – озаботилась растерянная брюнетка, строя чуть глуповатые глазки; она выказывала непривычную нерешительность. – На нашу фазенду, находящуюся в стороне ото всех основных дорог, и почту-то завозят не чаще, чем раз в полгода… Тут же, по-видимому, целое кавалерийское войско галопом несётся.

– Я вроде догадываюсь!.. – резко воскликнул Колипо и сморщился значительно больше (от чего показался гораздо страшнее). – Он нас выследил, Маргарет! Приговорённого Умертвителя и «непове́шенную» пиратку. Срочно нужно бежать! Немедленно, пока отъявленные враги находятся на линии горизонта. Так у вас с маленьким Джоном появится хоть какое-то время.

– Не понимаю?.. – миссис О’Коннелл посмотрела в глаза отважному собеседнику. – Ты что, предлагаешь «тебя здесь оставить, предательски бросить», а самой трусливо сбежать, удачливо скрыться – это ты говоришь?

– Много, непокорная, рассуждаешь! – старый морской разбойник нежно, но и решительно взялся за милые плечи, повернул непослушную подругу к двустворчатой дверце и, увлекая с собой, повёл во внутреннее пространство. – Мы уже потеряли нашего сына, юного Джо, так давай попытаемся сохранить любимого внука. Хватай его – особо не мешкай! – и во весь опор скачите в прибрежную бухту; она тебе неплохо известна и сокрыта от постороннего глаза. Там – если ты помнишь? – до поры до времени оставлена «Великолепная Монни». Поднимете паруса… хм, с несложной задачей, заправская пиратка, ты как-нибудь справишься. Поскорее выходите все вместе в открытое море и следуйте вдоль восточного побережья – вплоть до Багамского архипелага, до главного острова. Найдёшь там капитана мисс Доджер. Передашь ей родного сына… она о нём позаботиться, – он удручённо вздохнул.

– Но, Джек?! – как и все остальные женщины, миссис О’Коннелл (некогда лихая разбойница) сдаваться, непримиримая, так просто не собиралась (они как раз заходили в детскую комнату), – Если ты не забыл, Лера оставила новорождённого мальчика, чтобы с ним, во время её военных походов, ничегошеньки не случилось. По-моему, нам всем троим надо получше спрятаться, где-нибудь тихонько пересидеть – не останутся же английские гвардейцы караулить здесь вечно? – а после спокойно вернуться на собственную усадьбу и продолжить жить дальше.

– Ага, если только её у тебя, как у бывшего врага английской короны, благополучно не конфискуют?! – злорадно усмехнулся Джек-Умертвитель; он приблизился к спавшей кормилице, молодой симпатичной девушке, едва-едва достигшей двадцатидвухлетнего возраста: – Сьюзи, срочно вставай, и быстренько собирай обоих детей.

Оказывается, та юная куртизанка, что предоставила Валерии шанс «проникнуть в охранное помещение форта Нью-Лондон», впоследствии «о-о-очень!» сдружилась с боцманом Риччи, полукровкой-индейцем, и, счастливая, удачливо забеременела. Разродились практически вместе, всего-навсего с полумесячной разницей. Капитан пиратского судна, естественно, не смогла оставить «Кровавую Мэри» без надлежащего управления. Поэтому особая честь «вскармливать новоро́жденных деток»: и маленькую черноволосую девочку, и белобрысого мальчика – досталась податливой девушке Сьюзен. Сейчас она, окружённая двумя красивыми колыбелями, беспечно посапывала в мягкой кровати и, беззаботная, ни о чём совершенно не беспокоилась. Однако её беспечная жизнь нарушилась в одночасье, вместе с приходом зловещего у́тра.

– Что случилось? – поинтересовалась рыжеволосая девушка, томно потягиваясь; она всё ещё надеялась, что тревога окажется несущественной и что ей разрешится вернуться к приятному сновидению. – Такая несусветная рань… может, позволите поваляться хотя б часов до семи? Дети спокойно спят – так чего их бесцельно «гала́шить»?

За последние три месяца (а именно столько она жила в комфортабельном особняке у миссис О’Коннелл) бывшая жрица любви настолько привыкла к размеренной жизни, насколько ни о какой иной: опасной, губительной, жуткой – даже и не задувалась. Неудивительно, что хозяйские сомнения (возникшие по какой-нибудь пустяковой надобности?) казались ей чем-то напрасным, не заслуживавшим повышенного внимания. Не желая расставаться со сладостными иллюзиями, она приоткрыла каре-оливковый глаз (второй умышленно оставался закрытым) и замутнённым взором уставилась на непрошенных посетителей.

– Сьюзен Мак-Лейн! – воскликнула Маргарет неприветливо, жёстко. – Хватит нежиться да лишнее время натягивать: безжалостный враг уже близко. Нашим милым деткам угрожает опасность! Ну-ка быстро вставай, в два счёта, поживей, собирайся – и чтобы за пять минут подготовилась и к дальнему, и к долгому путешествию! Мы пошли седлать нам двух лошадей. Милу повезёшь ты, а Лериного мальчика, стало быть, я.

После недвусмысленного, однозначно понятного, разъяснения, всякий нормальный человек не остался бы в мягкой кровати – не стала особенным исключением и бывшая бермудская куртизанка. Она резко вскочила, протёрла полусонные очи, а оставаясь в нательном белье, поспешно кинулась одеваться. Укрытая белоснежными ретузами да однотонной коротенькой блузкой, выглядела прелестная красавица соблазнительно, если не сногсшибательно. Ежели неровностями она, какими, и выделялась, то весьма незначительными. Старый пиратский плут, выходя вместе с любимой женщиной, невольно остановился. Он на секунду залюбовался эффектными формами, передавшими как безмятежную юность, так и завидную молодость.

– Пошли уже, законченный ловелас, – отойдя на десяток шагов, хозяйка фазенды поняла причину задержки Колипо и шутливо нахмурилась, – седьмой десяток идёт. Ходит скрипит, того и гляди развалится, а всё туда же – по смазливым девчонкам. Кстати, не ты ли всего минутой назад меня торопил, говорил, что двигаться необходимо как можно скорее? Вон погляди: дорожная пыль клубится уже не где-то вдали, а поднимается в «пяти минутах пути». Значит, бессердечные недруги находятся близко.

Действительно, до переднего авангарда, скакавшего что есть силы, во весь опор, оставалось не более пол сухопутной мили; то есть людям, желавшим сбежать, требовалось сильно поторопиться. Вдохновлённые очевидной угрозой, партнёры проследовали в придомовую конюшню (там всегда имелась пара осёдланных лошадей), вывели двух коняг и приблизили их к задней, потаённо секретной, калитке. Когда заканчивали, от внешних ворот уж слышался гулкий топот, нестройный, зато разборчивый; он явственно подтверждал, что заклятые недруги бессовестно вторгаются на частную территорию. А! Безответственной кормилицы с маленькими детьми так всё и не было…