Чтобы не видеть её, и не играть со своим терпением, я ушла на кухню, включив зачем-то чайник, хотя ни чаю, ни чего-то другого мне не хотелось. Я опять даже не завтракала, и есть мне совсем не хотелось. Это уже становилось какой-то дурной привычкой, такая тенденция мне не нравилась.
Яичница, которую я пожарила, так и осталась нетронутой на сковороде, и выглядела уже холодной и неаппетитной.
Взяв вилку, я насадила на неё кусочек, но, как только поднесла ко рту, тут же почувствовала недвусмысленные позывы, и бросилась в туалет. Правда, выходить из меня было нечему. Для этого мне нужно было хоть что-то есть.
Просидев несколько минут на полу в туалете, я умылась в ванной прохладной водой, и встретилась взглядом со своим отражением. На меня смотрела на прежняя Катя, а просто её тень. Как я могла за пару дней так измениться? Неужели я действительно так выглядела?
Быстрыми и решительными шагами я вернулась в комнату, взяла красную книгу, и села на диван, положив её на колени.
- Прости, Костя. Я просто хочу чуть лучше понять… - опять проговорила я вслух, словно он мог меня слышать, и распахнула его дневник, отложив в сторону наши с ним фотографии, лежащие под обложкой книги, перейдя сразу же к первой странице.
Сентябрь (запись из дневника Кости трёхгодичной давности)
«Сегодня, когда родители уже ушли спать, мы долго говорили с Тимуром. Наверное, впервые за много лет, а, может, и вообще за всю жизнь. Я был слегка пьян, Тим тайком от мамы подливал мне вино весь вечер, пока она не видела, так что разговор получился откровеннее, чем я думал.
Я рассказал ему о Кате. Что она мне нравится, но я не знаю, как она относится ко мне, и поэтому боюсь сделать первый шаг. Попробую записать часть нашего разговора, чтобы завтра ещё раз перечитать, потому что в голове всё ещё шумит, и я боюсь, что завтра ничего не вспомню. А мне важно помнить.
- Ты должен что-то предпринять, иначе так и останешься на вторых ролях. Поверь мне, Костя, девочки любят решительных парней. Ты можешь быть каким угодно хорошим парнем, но об этом никто не узнает, если ты не расскажешь.
- А ты бы что на моём месте сделал? Что предпринял?
- Ну пригласи её куда-нибудь. Кино там, кафе…ты что, на свиданиях никогда не был? Только не говори мне, что ты до сих пор ещё девственник в свои почти двадцать два…
- Нет, но Катя – она другая, понимаешь? Не такая, как остальные девушки. И мы с ней дружим.
- Кость, поверь моему опыту, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. В этих отношениях всегда кто-то хочет второго. И, судя по всему, тот кто хочет, это ты. А вот что думает она на этот счёт – загадка.
- Думаешь, у меня нет шансов?
- Ну тут лишь два варианта: она дружит с тобой потому что ты ей нравишься как парень, или ты просто удобный друг, такой…запасной вариант у неё.
Мне не понравилось то, что я услышал.
- Да ладно ты, не кисни. Расскажи мне подробнее про свою Катю. Что в ней такого особенного?»
Я захлопнула дневник, убрав его от себя, словно он был проклят. Нет. Я не буду это читать. Мне не хотелось это знать, но какое-то извращенное странное чувство внутри меня просило продолжить.
Я уже потянулась вновь за дневником, чтобы возобновить начатое, как в дверь позвонили.
От испуга у меня, кажется, ушло сердце в пятки. Кто это мог быть? Может, это Костя вернулся? Я ведь закрылась изнутри.
Моментально забыв про своё недомогание, я как бешеная начала носиться по комнате, уничтожая следы своего преступления. Схватив фотографии, лежащие на диване, я засунула их быстро обратно в дневник, случайно немного помяв из-за спешки, а после подлетела к полке, и поставила эту книгу в красной обложке на место.
