– Михаил Степанович, – мягко произнес мужчина в костюме, подходя к столу с печатной машинкой, – мы вам никак дозвониться не могли, обеспокоились, как бы чего с вами не случилось…
– Не расположен разговаривать! – процедил Аникеев.
– Мы принесли вам пива с цветочным привкусом, тарань и омара, сваренного с укропом, – сказал молодой человек. – Всё, как вы пожелали.
– Не надо! – гавкнул Аникеев. – Не хочу! Подите вон!
– В машине ледяное шампанское, запотевшая водка, прекрасный коньяк, вина сухие и крепленые… – мягким баритоном принялся перечислять мужчина в костюме.
– Уходите!
Птицы за окном вдруг замолчали. Аникеев коснулся пальцами клавиш машинки и, с усилием нажимая, так, чтобы каждая буква пропечаталась, написал: «Планета Ирумис. Катастрофы не избежать».
– Михаил Степанович, мы же хотим уговорить вас по-хорошему поехать с нами, а то…
– А то – что? – Откинувшись на спинку облезлого деревянного стула с неким облегчением, Аникеев поднес сигарету к сухим губам, и молодой человек прыгнул к нему, щелкая зажигалкой. Глубоко затянувшись, Аникеев выпустил столб дыма прямо в лицо человека в костюме. Тот не поморщился, даже не моргнул, продолжая смотреть на сизое от трехдневной щетины лицо с желтоватыми глазами.
– Мы вынуждены будем применить силу, – смущенно произнес парень, словно извиняясь заранее. – Просто снимем с этого стула, спустим с лестницы, и отвезем в кинозал.
– А я сдохну у вас на руках от инфаркта! – Аникеев оперся руками о край стола и подался вперед, ощерившись в улыбке. – И сразу заголовки: «Известного писателя фантаста убили черные риелторы! Руки тянутся к правительству! Замешано ФСБ! Убили не риелторы, не из-за квартиры, он слишком много знал!..» Дальше продолжать?
– Сейчас еще напомните про своего друга, живущего в Японии, у которого все аудио и видеозаписи всех наших трехлетних разговоров, – мягко улыбнулся мужчина в костюме.
– Вы его нашли? – приподнял лохматую бровь Аникеев.
– Особо и не собирались. Сдается нам…
– …что нет у вас никакого такого друга.
Мужчина вполоборота глянул на парня и тот отошел к дверному проему.
– А если есть? – скаля крупные белые зубы, Аникеев с веселым задором уставился куда-то в переносицу собеседника.
– Михаил Степанович, – терпеливо произнес мужчина, – давайте вы просто скажете, каким образом вам показать запись длинной в минуту и двадцать пять секунд.
– Сюда везите, тут посмотрю. Вместе с тем, кто снял.
– Тот, кто снял сейчас в Токио.
– Вот, заодно и друга моего проведает! – отрезал Аникеев. – Пойдите вон теперь, будьте любезны!
– Без оператора никак?
– Никак! Пусть морской капусты мне захватит. И покажет запись на своей камере.
Незваные гости вышли, запирая за собой дверь на ключ. На лестничной клетке молодой человек перевел дух и произнес:
– Он сожрет нас когда-нибудь, циклоп этот чертов. Борис Борисыч…
– Леша, переварить не сможет, он знает это, потому и не сожрет.
– А этот… оператор из Токио?
– Все нормально, он уже едет.
Они спустились на первый этаж, вышли из подъезда и присели на лавочку.
Птицы снова закричали за окном. Аникеев вынул лист из печатной машинки, аккуратно оторвал полоску со скупым тексом: «Планета Ирумис. Катастрофы не избежать», размял бумагу, скрутил ее в бантик, капнул клеем и подвесил на тонкую резинку.
По карнизу загрохотали когти. Черная птица, похожая на орлана и голубя одновременно, заглянула в окно. Аникеев надел птице на шею резинку с бумажным бантом, и птица немедленно улетела.
