– Против не против, но еврейская свадьба без сватов – это покалеченная свадьба. Встречу Роху – обязательно замолвлю за тебя словечко. Я ей, старой вороне, прямо скажу, что, будь я, реб Ешуа Кремницер, на полвека моложе, без всяких колебаний взял бы тебя в жёны.
– А я попрошу Арона, чтобы он в апреле из боготворимой им Франции приехал в Йонаву не с пустыми руками – пусть купит вам на свадьбу достойный подарок, – сказала Этель. – Сватовство, конечно, дело хорошее, но подарки лучше.
– Не стоит беспокоить господина Арона. У него и без нас уйма хлопот, – смутилась Хенка.
– Мы ведь всё равно без подарков на твою свадьбу не придём. Лучше скажи, что тебе или твоему жениху хочется получить в дар. Только не стесняйся.
От постыдной мысли, промелькнувшей в голове, у Хенки вдруг перехватило дыхание.
– Я не знаю, – она попыталась побороть искушение, но это оказалось трудно сделать.
– Напрасно скрытничаешь. Напрасно утаиваешь своё желание и вольно или невольно обижаешь нас. Мы же не только твои работодатели. Ведь мы ещё, по-моему, твои верные друзья, не так ли?
– Друзья. Но, поверьте, лично мне абсолютно ничего не надо. Ни-че-го, – повторила она по слогам.
– А твоему кавалеристу? Ему тоже ничего не нужно? – продолжала наступление Этель. – Приглашаешь на свадьбу, а от подарков отказываешься! Я ещё не встречала в жизни молодожёнов, которые отказываются от подарков…
– Я не отказываюсь… Подарки всегда приятно получать, но…
– Что «но»?
Сказать или не сказать?
Искушение подтачивало её решимость держать язык за зубами, и Хенка не выдержала. Надо сказать. Не ради себя, а ради того, кого любишь. Шлеймке не осудит её, поймёт, что она поступила так из лучших побуждений, и простит.
– Как всякий портной-новичок, Шлеймке мечтает о собственной швейной машине, – выдохнула Хенка. – О своём «Зингере». – И она, пристыженная своей безрассудной отвагой, закрыла лицо руками.
– И ты из-за такого пустяка столько времени упиралась и испытывала наше терпение? Ты, видно, решила, что, сделав такой подарок, мы разоримся? Обанкротимся? – с наигранной обидой промолвил её покровитель реб Кремницер.
– Какой же это, реб Ешуа, пустяк? Это ведь не катушку ниток купить.
– Мы, милочка, от таких расходов не обеднеем. По миру не пойдём! Будет у твоего жениха «Зингер», – сказал реб Ешуа. – Попросим Арона, когда он, даст бог, прибудет из Копенгагена в Литву, сделать в Каунасе короткую остановку и заказать с доставкой на дом новёхонький «Зингер». Ты только, будь добра, продиктуй нам точный домашний адрес твоего парня.
– Йонава, улица Рыбацкая, дом восемь, Шломо Кановичу, – пропела Хенка.
Реб Ешуа достал из пиджака записную книжку в кожаном переплёте и бисерным почерком начертал то, что ему продиктовала Хенка. Привыкший к точности опытный лавочник присовокупил через черточку к фамилии жениха – «Зингер».
– Это подарок твоему будущему мужу. А что подарить тебе? – продолжала изнурять Хенку вопросами Этель. – Разве ты сама не заслуживаешь подарка? Какой-нибудь кулон или браслет? Украшения женщину не портят.
– По правде говоря, не знаю, что и ответить. Жизнь мне уже вроде бы преподнесла свой главный подарок, ведь лучшего дара, чем хороший, любящий муж, не бывает.
– Очень хорошо сказано, – печально отозвалась Этель. – Но судьба, к великому сожалению, такие подарки делает не всем женщинам.
Реб Ешуа Кремницер глянул на невестку и, ничего не сказав, опустил голову. После её недвусмысленных слов о том, что не у всех муж – подарок судьбы, атмосфера в гостиной накалилась, и старик стал прощаться.
