Но, везде существует местное своеобразие! В его котёл рукою Истории-матушки бросается и говор, и национальный сплав, и климат, и тот минеральный состав почв и ориентации по солнцу, которые на разных склонах горы дают виноград с разным вкусом. Ничего не поделаешь – почва!
Это не значит, что калининградцы становятся постепенно нероссиянами. Это значит, что портовые и приграничные города всегда своеобразны. У них свой образ, характер и темперамент. Которые ему самому могут быть непонятны. Как у подростков. Каждый может вспомнить период своего взросления, когда он заполнял тесты типа «Хочешь узнать себя? Ответь на 12 вопросов!». А процесс осознания себя сугубо индивидуален и, надо признать, глядя вокруг, отнюдь не обязателен. И по поводу пресловутой «европейскости» тоже за десять лет стало более понятно. Чтобы быть европейцем, не обязательно вступать в ЕС, это мы по соседям видим. Достаточно не пылить себе и другим в глаза и иметь память. И пешеходов пропускать на переходах. И мусор не бросать мимо мусорки.
Быть «местным» в Калининграде непросто. Раньше ведь «коренных» и «старожилов» в городе не было в принципе. Но вот прошли десятилетия, и за 60 мирных лет наплодились и коренные, и старожилы, местные и повсеместные. И они отказались вычитать старый город из нового, посчитав его за очевидную ценность. Посчитав необходимым продолжать городскую историю, пусть даже в новой стране, с новым населением и даже с новым именем города. Потому что, несмотря на вычитание, – её много, памяти, и уже начинает приплюсовываться память от нового города, его удач и любовей. Ненависть не может служить топливом к строительству жизни, а любовь может. Ненависть хороша для войны, а любовь – для мира. То, что от любви в новом городе, запомнится и останется. И сложится со старым городом в единое целое.
Закругляя данную тему в композиционный канделябр, скажу лишь, что с нею пора переходить на шёпот. Потому как всякий громкий крик «Я честный! Честный!» вызывает справедливые подозрения.
Местный цвет и темперамент
Несколько лет назад группе местных художников зарубежные партнёры предложили участвовать в международном проекте «Прусский голубой». Это такой выцветший голубой, каким обычно бывает балтийское небо во дни антициклонов и какими глазами смотрит на меня тот парень, которого я брею в зеркале. В ответ на предложение Юрий Васильев, калининградский художник, сделал альтернативную серию проектов «Русский красный». Всё вроде ничего, только вот в этой полярности мне чего-то не хватает…
Попробуем перебрать. Серый цвет. Не очень-то весёлый. Отдаёт унынием. Есть ли он в нас, родимых? разлит ли в объемлющем ландшафте? Конечно! И хорошо, что не только он. Жёлто-голубая гамма. Наивная и честная гамма жаркого лета и жёлтого пляжа. Настолько наивная, что… Маловато будет. Зелёный? Имеется, с оттенком «балтийский хлорофилл». Коричневый? Светлая его версия, зафиксированная сосновыми стволами. А фиолетовый? – ну да, фиолетовый! чудоватый фиолетовый темперамент – иногда, особенно для ночей, весенне-летне-осенних, с безуминкой и волнующей круговертью событий…
Кстати, о безуминке-чудовинке. Есть, есть такая искра в нашем брате, согласен. Не пьяная дурь, привычная защита русского от тоски и жизненных неурядиц, которая отливается в звероподобном рыке… нет, не про неё речь, хотя и она имеется. Она заслоняется другой, местной, более хладной и менее изученной.
