– Что насчет других свидетелей? – поинтересовался Старик.
– Охранники в Домжуре тоже видели, как девушка садилась в машину Черновца. Но внешность ее никто толком не запомнил, потому что девушка была в темных очках. Мы попробовали составить фоторобот, но из этого ничего не вышло. Одно ясно – девушка была высокого роста, блондинка. Но в наше время каждая вторая девушка может считаться высокой, а превратить брюнетку в блондинку и обратно – дело одной минуты.
– Личность журналистки установить пробовали?
– Да, Андрей Сергеич. Потратили на это с Толей уйму времени, но это бесполезно. Там у них многие журналисты приходили без формальной регистрации. Черновец хотел казаться демократом и распорядился впускать всех, кто придет на встречу – даже без предъявления документов.
– Значит, теперь у нас уже двое подозреваемых, – спокойно произнес Старик. – Медбрат Лукьянов и неизвестная журналистка.
– Андрей Сергеевич, на мой взгляд, записывать девушку в подозреваемые совсем не обязательно, – возразил судмедэксперт Лаврененков. – В организме Черновца мы не нашли никакого намека на отравляющие вещества. – Даже следов лекарств нет. Кровь его была чиста как у младенца, если не брать в расчет алкоголь. Вполне возможно, что девочка просто хотела переспать с богатым известным человеком, но тот не выдержал сексуального напряжения и пал, сраженный зарядом адреналина. Ну а девушка испугалась и удрала, что вполне объяснимо в такой ситуации.
– И отпечатки за собой стерла, – сказала Маша.
– Вообще-то нет, – вступил в разговор Толя Волохов. – Водила признался, что отпечатки стер он. И бокалы из-под шампанского помыл.
– Зачем? – прищурился Старик.
– Не хотел позорить шефа.
– Н-да… – Полковник задумчиво побарабанил пальцами по столу. Взглянул на часы. – Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сообщить или предположить?
Оперативники переглянулись и пожали плечами.
– На данном этапе у нас больше ничего нет, – ответила за всех Маша.
– В таком случае продолжайте работать, – сказал полковник. – Совещание закончено, все свободны.
В церковном скверике великовозрастный детина измывался над мальчишкой, держа его за шиворот и отвешивая ему тумаки. В углу рта детины дымилась сигарета.
– Ты что творишь, отрок? – громко крикнул отец Иоанн.
– Не лезь, поп, – лениво отшил его детина, лениво сплюнул на асфальт и вновь повернулся к своей жертве.
Отец Иоанн поднялся со скамейки и неспешно подошел к верзиле.
– Обижая слабого, рискуешь нарваться на сильного, – назидательно произнес он.
Верзила повернулся к священнику и ухмыльнулся:
– Да ну? И че ты мне сделаешь?
Отец Иоанн молниеносным движением сгреб парня за шиворот и так встряхнул негодяя, что сигарета выпала у того изо рта, а в карманах куртки звякнула мелочь.
– Если не умеешь слушать ушами, подвергаешь опасности всю голову, – прогудел отец Иоанн.
– Я…
– Ты думаешь, что ты – волк, но ты – лишь заблудшая овечка, вообразившая себя волком! Ты меня понимаешь?
Он еще раз тряхнул хулигана.
– Да! – завопил тот.
– Тогда верни ему деньги.
Верзила послушно сунул руку в карман, вынул мятую купюру и протянул ее мальчишке. Тот робко глянул на отца Иоанна. Отец Иоанн ободряюще ему улыбнулся. Мальчик взял деньги.
– Вот так. – Отец Иоанн отпустил ворот хулигана. – Теперь ступай и больше не греши.
Маша, вошедшая в скверик за несколько секунд до начала этой воспитательной экзекуции, узнала отца Иоанна сразу. Он полностью соответствовал описанию: высокий, сутуловатый, с длинными светлыми волосами и такой же светлой бородкой.
