– Может, ты случайно выкинула и письмо? – кричит Римма.
Мы переходим к мусорному ведру. На кухне Альбин жарит сырники, а Римма досыпает сахар в творог. Я шлёпаю её по руке – никто не любит слишком сладкие, кроме неё – и достаю мусорное ведро. Письма нет.
– Я точно помню, что положила его туда. Я помню…
– Всё нормально. Оно или найдётся или я позвоню им и попрошу прислать копию, – мама гладит меня по плечу и старается улыбнуться, но вымученная улыбка сильнее выдаёт усталость.
– Там не было ничего серьёзного? – спрашивает Альбин.
– Нет. И не волнуйся, я тоже часто забываю всякие мелочи.
– Но я не забыла… – она уже уходит в свою комнату.
Я оборачиваюсь к Альбину и Римме.
– Ты не мог взять оба конверта?
– Нет, я забрал только фото, – отвечает он. – Кстати, почему я выполняю обязанности повара?
– А ты? – обращаюсь я к Римме. – Не брала? Точно нет?
Она мотает головой.
– Но это должен быть кто-то из вас. Больше никто не заходил, а дверь Фила не хлопала.
Римма хихикает.
– Да ты решила стать детективом?
– Очень смешно, – я наконец отбираю у Альбина контроль над сковородкой. Сырники он, кстати, пережаривает. – В этом доме всё пропадает. Ключи. Письма.
– У меня теряются фотографии и всякие штуки для проявки, – подхватывает Альбин.
– И сырники таинственно исчезают, – бурчит Римма с набитым ртом. – Остановите меня!
Приходится выгнать их из кухни.
Семейный ужин проходит тихо. После Фил, взяв кружку чая, скрывается в комнате, Римма уходит наверх. Я, мама, Альбин и Ди с Родей – устраиваемся в гостиной. И не успеет Родя включить вечерние новости – раздаётся вопль.
Он прорезает пол, перекрытия и потолок, проносится по лестнице, вылетает в окна. Мы, не сговариваясь, бежим наверх. Я помню только звон разбитого стекла и то, что ступеньки будто специально бросались под ноги.
Римма стоит в коридоре второго этажа. У её ног – несколько книг, лежат обложками вверх, сминая страницы. Можно было бы отругать её за жестокое обращение с литературой, если бы не ужас на лице.
– Что случилось?! – раздаётся сразу от мамы, Роди и Даши. Но не от меня.
Я знаю.
– Кажется, – шепчет Римма, всё ещё глядя в конец коридора, поверх наших голов. – Кажется, я видела призрака.
Tout a un fin, как говорится в книжке Руслана.
Всему приходит конец.
Я знаю, что совершила ошибку. Впустила его в дом. Я должна была сказать раньше, но не могла. Я пыталась разобраться сама, не получилось. Простите. Простите. Простите – речь готова вырваться наружу. Но… Никто не смотрит на меня.
Все обступают Римму, ведут её вниз, усаживают в кресло. Ди достаёт вязаный плед, Родион приносит стакан воды, и у него дрожат руки. Сестра выглядит как свидетельница преступлений с фотографий Фила. И она так побледнела, что видно под слоем пудры и тонального крема.
– Я просто хотела взять пару книг… Оборачиваюсь, а там стоит он. В конце коридора, – она сжимает стакан до побелевших костяшек. – Будто живой.
– А ты уверена, что это был он? – осторожно спрашивает Родя.
– Кто же ещё?
– Ну, может…
– Это был Руслан, – повторяет Римма. – Я точно знаю. Он же мой брат!
– Тише, тише… – на первый план наконец-то выступает мама. Она обнимает Римму и забирает у неё пустой стакан. – Ты устала на работе. И много пережила. Мы все много пережили.
Даша с Родей тоже обнимаются. Теперь и мне хочется броситься в тёплые объятья мамы, заплакать, и чтобы, как в детстве, все проблемы прошли сами собой.
