С того момента как Груздев вошел, Жеглов не сводил с него пристального взгляда своих выпуклых цепких глаз, и Груздев, видимо, в конце концов почувствовал этот взгляд, беспокойно повертел головой, посмотрел на Жеглова и спросил:
– Что вы на меня так смотрите?
Жеглов пожал плечами:
– Странный вопрос… Обыкновенно смотрю.
– Не-ет, вы на меня так смотрите, будто подозреваете… – Груздев покачал головой.
– Знаете что, гражданин, давайте не будем отвлекаться, – сказал Жеглов, и по тону его, по оттопырившейся нижней губе я понял, что он рассердился. – Скажите мне лучше, когда вы с потерпевшей последний раз виделись?
– Дней десять назад.
– Где?
– Здесь.
– С какой целью?
– Мы размениваем квартиру – я привез Ларисе несколько вариантов…
Груздев говорил медленно, еле разлепляя сухие губы, и я не мог понять: он что, раздумывает так долго над ответами или все еще опомниться не может?
К разговору подключился Панков:
– Вы кого-нибудь подозреваете?
Груздев вскинул на него недобрый взгляд:
– Чтобы подозревать, надо иметь основания. У меня таких оснований нет. – Он сказал это раздельно, веско, и в голосе его скрипнула жесть неприязни.
– Это конечно, – простецки улыбнулся Панков. – Но, возможно, есть человек, к которому стоит повнимательнее присмотреться, вы как думаете?
– Таких людей вокруг Ларисы последнее время вилось предостаточно, – сказал Груздев зло, помолчал, тяжело вздохнул. – Я ее предупреждал, что эта жизнь вокруг Мельпомены добром не кончится…
– Вы имеете в виду ее театральное окружение?.. – уточнил Жеглов и как бы мимоходом спросил: – У вас сейчас как с жилплощадью, нормально?
– Ненормально! – отрезал Груздев и с вызовом добавил: – Но к делу это отношения не имеет…
Он вытащил из кармана пальто носовой платок и вытер вспотевший лоб.
– Как знать, как знать, – неожиданно тонким голосом сказал Жеглов и достал из планшета записку, повертел ее в руках и спрятал обратно. – У вас оружие имеется?
Я мог бы поклясться, что при этом неожиданном вопросе Груздев вздрогнул! Взволновался-то он наверняка, потому что снова полез за носовым платком, и я впервые увидел, что до синевы бледный человек может одновременно покрываться испариной.
– Нет… – сказал Груздев медленно и протяжно. – Не может быть… Я как-то не подумал…
– О чем не подумали? – спросил Жеглов спокойно.
– Я совсем забыл о нем…
– Ну-ну… – поторопил Груздева Панков.
– Неужели это из него?.. У меня был наградной пистолет… – Груздев говорил невнятно и с трудом, будто у него сразу и губы, и язык онемели. – Я совсем забыл о нем…
Он встал и направился к буфету, но на середине комнаты остановился и повернулся к Панкову:
– Вы нашли?.. Это из него?..
– Покажите, куда вы его положили, – спокойно сказал Панков.
Груздев подошел к буфету, открыл верхнюю створку, достал оттуда шкатулку, из которой, по словам Нади, пропали драгоценности. Трясущимися руками откинул крышку, тупо уставился внутрь шкатулки. Панков встал, направился к Груздеву, подошли оперативники.
– Его здесь нет… Я хранил его в шкатулке.
– А взяли когда? – быстро осведомился Жеглов.
Груздев, словно не желая разговаривать с Жегловым, ответил Панкову:
– Я не брал… Поверьте, я не знаю, где он!
Панков развел руками, будто хотел сказать: «Не знаете, так не знаете, поверим…» – а Жеглов развернул газетный сверток и показал коробку с патронами Груздеву:
– Вам вот этот предмет знаком?
– Да-а… – глядя куда-то вбок, сказал Груздев. – Знаком… знаком… Это мои патроны…
