В результате Аллегру вызвали в дисциплинарный комитет фирмы. Несмотря на то что выводы комитета были неубедительными из-за отсутствия доказательств, у нее начались проблемы на работе. И тогда она написала на форум, обо всем рассказывая управляющим партнерам.
Ей не нравилась несправедливость, а нежелание боссов проводить расследование из-за кумовства стало последней каплей. Если они лгали и прикрывали своих руководителей, им нельзя было доверять свои деньги. Она не могла делать карьеру в такой компании, поэтому уволилась оттуда.
К сожалению, в результате стресса у нее обострилась тахикардия. От этого заболевания она страдала, когда училась в университете. Врачи объяснили Аллегре, что ей следует поменьше волноваться и не предъявлять к себе повышенных требований.
Она посмотрела в глаза Тобиаса.
– Я предлагаю простое решение. Я попрошу своего адвоката составить документ, в котором я отказываюсь от всех прав на… – сказал он.
– Обратите внимание на пункт C, – произнес Филипс. – Если вы откажетесь от своих прав на отель, они перейдут к старшему из ваших ближайших родственников. То есть к вашему брату Куину.
Она пристально посмотрела на Тобиаса:
– Я не понимаю, что здесь происходит. Мы говорили с Эсме только об акциях «Мэдисон-спа», которыми она владела. Четыре месяца назад я хотела выкупить их у нее.
– Значит, совместная жизнь со мной не твоя идея?
Она замерла:
– Зачем мне жить в изолированном особняке с человеком, с которым я меньше всего хочу делить свое личное пространство?
Она встала, перебросила ремешок сумочки через плечо и посмотрела на умные часы на запястье. Она сразу увидела, что пропустила звонок от своей ассистентки Дженис.
Тобиас не скрывал недоверия.
– Другими словами, Эсме придумала это сама?
– Да. – Сердце Аллегры быстро заколотилось, и от страха засосало под ложечкой. Она боялась, что ее деловая репутация опять будет уничтожена. Сейчас она подыскивает новое помещение для второго спа-центра, но на его создание уйдут месяцы. Если она лишится своего бизнеса в ближайшие недели, то ей некуда будет идти.
Вздохнув, чтобы успокоиться, она мысленно сосчитала до трех. Потом холодно посмотрела на Филипса.
– Мы с вами виделись раньше? – спросила она.
Он застыл, словно под перекрестным допросом.
– Не могу вспомнить.
– Верно. Потому что мы никогда не встречались. Зачем нам с вами встречаться? Вы были адвокатом моей двоюродной бабушки и вели ее личные дела, которые не имеют ко мне никакого отношения.
Тобиас сдвинул брови:
– То, что вы никогда не встречались с Филипсом, ничего не доказывает.
Аллегра перевела взгляд на Тобиаса:
– По-твоему, я воспользовалась положением Эсме, когда она лежала на кровати, и повлияла на нее, чтобы она изменила свое завещание? Но если это так, почему я не попросила у нее больше? Например, дом и бриллианты. Эти очень дорогие активы она завещала тебе. И прежде чем ты спросишь, я скажу: мне не нужен дом и бриллианты. Я могу купить их себе сама. И мне не надо ничего доказывать по поводу завещания. Я живу в Майами чуть больше двух лет. За это время мы с тобой бывали в одной комнате раз пять. Два раза из них – на похоронах Эсме и сейчас при оглашении завещания. Если ты пытаешься меня в чем-то обвинить, значит, твоя личная жизнь в самом деле никуда не годится.
Она положила копию завещания в сумочку.
Наверное, ей следовало проигнорировать то, что сказал Тобиас. Но его заявление о том, что она преследует его, задело Аллегру за живое. Кроме того, сейчас она находится в комнате с мужчинами, которые относятся к ней как к женщине, готовой использовать свои прелести ради достижения желаемого. Это стало неприятным напоминанием о том, через что она прошла в Сан-Франциско.
