Метафизика памяти - страница 10

3. Человек есть не только память о себе, но и память других о нем. В отличие от восприятия воспоминания других обо мне более или менее призрачны, они, как любое воспоминание, в большой степени результат их воображения, интерпретации. Постепенно эта призрачная часть каждого человека увеличивается, пока он полностью не становится воспоминанием, чистым духом. Иногда эти умершие люди, люди-призраки гораздо живее существующих индивидов. Всякое глубокое оригинальное воспоминание всегда держится на двух взаимоисключающих вещах: жизненной силе вспоминаемого, яркой бытийственной убедительности и его призрачности.

4. Память имеет возраст: память ребенка, память взрослого, память старца. Они качественно разные, но память детства делает их непрерывной цепью, хранит и развивает целостный образ личности. Чем больше сохранилось в человеке от воспоминаний детства, тем более он живой человек. И в то же время если воспоминания детства занимают большую часть внутренней жизни в сравнении с другими воспоминаниями, то его личность останавливается в своем развитии. Память всегда синтез противоречащих друг другу временных воспоминаний.

5. Структура воспоминания. Воспоминать можно не только прошлое, но будущее. Мы находимся в будущем по отношению к прошлым событиям, мы знаем, что будет с человеком или городом. Никакого прошлого нет без будущего, это некая вещь в себе. Мы как бы живем в будущем-прошлом. Никакого настоящего нет без будущего, настоящее живет тем отблеском, теми мечтами, надеждами, которое дает будущее. Мы живем в будущем-настоящем. То есть мы вынуждены как духовные существа жить одновременно в трех временах. Если мы хотим что-то вспомнить из прошлого, нам нужно будущее, если мы пытаемся заглянуть в будущее, нам необходимо прошлое. Без него будущее темно и страшно. И каждое прочувствованное настоящее есть уже наступающее прошлое, на которое будущее наложило свой отпечаток. Этот парадоксальная структура воспоминания может быть понята только человеком, сутью сознания которого является время.

Существует чистое прошлое, свое рода «прошлое вообще», и воспоминания о нем составляют необходимую часть сознания. Такое прошлое не предшествует настоящему, а напротив, оно предполагается им как условие, без которого настоящее не могло бы пройти. «Прошлое вообще» делает возможным любые прошлые. Другими словами, каждое настоящее возвращается к себе как прошлое. Настоящее не может пройти, полагал А. Бергсон, если оно уже не является прошлым в то же самое время, когда оно было настоящим. Чтобы вспомнить что-то конкретное, надо быть способным помнить и вспоминать вообще. Эта память никогда не выражается адекватно в каких-либо конкретных воспоминаниях. «Прошлое сосуществует не только с настоящим, каким оно было, но… оно является полным интегральным прошлым, оно – все наше прошлое, сосуществующее с каждым настоящим»[19]. И память об этом чистом прошлом является чистой памятью, условием возможности каждого конкретного воспоминания. Я обладаю такой памятью, поскольку я человек. Эта память входит в мою плоть и кровь, делает меня человеком.

Попытка удержаться в такого рода памяти создает удивительное убеждение – вся смысловая конфигурация мира замыкается на мне. Не будь меня, хотя бы потенциально, и в этом месте цепь прервется, и в место разрыва ринутся пустота и бессмысленность. Если я не буду помнить, то все будет забыто.