– Раньше ты не позволяла прикасаться к себе, – заметил я, шагая по коридору. – А теперь сама берешь меня за руку. Что-то изменилось?
– Изменилось, – сухо бросила Мия и остановилась у дверей лабораторного зала с удивлением. – Это сделал ты?
Я увидел лежащих людей, которые были собраны по направлению к пустому центру, а так же разбросанные аппараты и провода. И у меня замерло сердце, ведь это буквально моих рук дело.
Очутившись в зале, я настроился и отпустил внутренний блок, отчего все пришло в движение: люди начали подниматься сами и помогали встать другим. Неуклюже извинившись, я выскочил из лаборатории и поспешил удалиться.
С каждым сюжетом, где я применял силу, оставались разрушения. Меня это угнетало, ведь такое состояние совершенно разнилось с тем, с чем я вырос. Чувства, которые мне прививала мама, были диаметрально противоположными. Но что-то внутри сладко упивалось властью и возможностью возвыситься над всем, и это что-то принадлежало не мне. Это было частью того эмбриона, что находился во мне в свернутом виде. Я начал понимать это все отчетливее.
В какой-то из дней произошел конфликт между Яном и Томасом, который продолжал оказывать знаки внимания Стефании, что очень не нравилось ее брату.
– Ты меняешь ее! – возмутился Ян. – Она была другой! Оставь в покое мою сестру!
– Иначе что? – с усмешкой спросил Томас. – Она взрослая девочка, сама выберет.
– Нет! – взревел Януш, сжимая кулаки. – В нашей семье так не принято!
– Успокойся, черныш, – вмешалась Хлоя. – Тут только наша семья, и ты будешь принимать наши условия.
– Хрен вам! – Януш со злостью ткнул фигу. – Подавитесь своей семьей! Моя сестра никогда не будет ей принадлежать.
После этих слов с ладоней Яна вырвалось пламя, и он метнул под ноги Томаса и Хлои огненный дождь, очертив их от нас полосой. Тут же началась борьба противостояния. Для Томаса это было игрой, я видел в нем насмешку, для Хлои – азарт с агрессией, но Януш не уступал в силе, покрывая способностями их обоих. Скоро появился Джозеф, что сопровождал нас с материка, он повесил блок с шифром, и я почувствовал оковы. Ян тоже обнулился, со злостью швырнув тяжелую вазу в оппонентов, но те только позабавились. В этот момент я встретился взглядом с Серафимом, и он понял меня без слов, сняв шифр и освободив нас от бессилия. Тут же потек весь металл в окружении, а в Томаса и Хлою полетели шаровые молнии. Джозеф снова повесил блок, но Серафим снял его, чем ввел мужчину в растерянность. Глаза Джозефа оглядывали всех нас в поисках дешифровщика, потому что уловить источник ему не удавалось. Я переживал за Серафима, но постепенно утвердился, что этот парень каким-то образом сокрыт от узнавания.
Борьбу сторон остановил Кристофер Джонс, который все время держался в тени в день знакомства с тринадцатью. Блондин повесил какую-то густую тишину, словно вакуум, дезориентировав бунтарей. После появился Валентин, он одобрительно хлопнул Кристофера по плечу, тот кивнул и удалился, прихватив с собой Томаса и Хлою.
– Мне нравится твой темперамент, – сказал Валентин, обратившись к Янушу. – Учись направлять его в нужное русло, ты должен управлять эмоцией, а не она тобой.
– Я ничего не должен, – огрызнулся Ян. – Твой подопечный плохо влияет на мою сестру.
– Ты уверен, что Томас меняет ее?
– Это уже очевидно.
– Посмотри с другой стороны, каждый из вас сейчас не тот, что приехал сюда. Вы все меняетесь. Стефания не исключение. Так, может, Томас не виноват?
