Оглядев толпу вокруг себя, я возмутился:
– Что вы кричите?! Вы понимаете, на что обрекаете наших детей?
– Пусть послужат во благо общества! – закричали люди.
– Что?! Общества, которое готово убить детей ради себя?! – с ужасом отозвался я. – Что это за общество?
– Ты вообще молчи! – крикнул кто-то. – Дефективный! Нарушитель!
После этих слов на меня накинулось несколько человек, которых растащила охрана.
«Сохраняйте спокойствие, – объявил подлетевший наблюдатель. – Нарушители порядка понесут наказание».
– Накажите его! – закричали люди, указывая на меня пальцами. – Это он нарушитель!
Под общую эйфорию сумасшествия к этим вопившим присоединялись другие, в итоге через пару минут вся площадь наполнилась эмоциональной оргией. Мне казалось, я сплю. Настолько страшной и неправдоподобной была ситуация. Словно по команде зомбированная толпа совершала одно и то же. Ужасающее коллективное безсознание.
Мне было плевать на побои и неприятие толпы. Самым страшным было другое: новость о положении моих детей. И хуже этого было только мое бессилие. Я не знал, как им помочь. Если бы стены были не так высоки, мы сбежали бы этой же ночью. Но перелезть через пятиметровую гладкую бетонную плиту было невозможно. А на воротах выставлена охрана. Я готов был сейчас же продать свою почку, легкое и глаз, лишь бы откупиться от этого места и выйти отсюда. Хотя, даже если бы взамен потребовали мою жизнь, отдал бы. Настолько невыносимое состояние накрыло меня от всего произошедшего.
– Тебе тоже досталось, – вздохнул я, глядя на синяки Виктора, после всеобщей вакханалии, когда мы вернулись в спальное помещение. – Спасибо, что заступился, только это моя война. Будь осторожен.
– Ерунда, – махнул рукой Виктор. – И ты не прав, это и моя война, это война общая. Мир рискует превратиться вот в это. И остановить снежный ком потом будет сложно. Я заметил, что на тебя нападали лишь те, у кого браслеты, то есть получившие дозу вакцины. Остальные стояли и смотрели, но в том бесновании не участвовали. Такое ощущение, что с уколом привитым повредили сознание. И их глаза… Эти стеклянные взгляды, существующие отдельно от лиц. Я такое видел впервые.
– Поверь, это не самое страшное, – горько усмехнулся я. – Мне приходилось бывать в ситуациях, которые гораздо страшнее, но общими усилиями мы победили. Так что нужно верить в победу. При любых обстоятельствах.
В эту ночь я снова отправился в сектор «А» уже с твердым намерением, и когда добрался до своей семьи, начал сходу:
– Мы должны это сделать. Должны активировать свои силы. Без них мы загнемся и останемся в этом месте навсегда. Я точно не выйду отсюда, потому что не смогу смириться и принять этот режим. Давай сделаем это, прошу тебя.
Мия закрыла глаза и покачала головой:
– Тогда мы потеряем наших детей. Они не смогут справиться с мощью разрушительной стороны.
– Любимая, мы потеряем детей, если позволим использовать их в лаборатории. Мы можем обучать Миру и Влада, когда они обнаружат в себе способности, можем объяснять им способы управления. Дети всегда легко учатся, ты же знаешь.
Оглянувшись на мирно посапывающих детей, Мия с болью улыбнулась:
– Такие хрупкие, беззащитные. Страшно представить, что за силы им выпадут и к чему приведут.
– С этим можно бороться, – напомнил я, обняв свое сокровище. – Вспомни нас, мы будем их учить.
Прижавшись ко мне, Мия замолчала и замерла, будто исчезла из этого мира. Но через время вернулась и выдохнула:
