– Нам по этому коридору – от дверей лифта расходилось сразу три коридора, и человеку, который впервые сюда попадал, просто невозможно было сориентироваться.
Пройдя по коридору, они оказались возле двери, пройти через которую можно, набрав специальный код, и проведя пропуском по сканеру.
– Код каждый день меняют, и я их постоянно путаю – мужчина только с третьего раза набрал правильную комбинацию и дверь открылась. Они оказались в тамбуре, где было установлено сразу четыре камеры видеонаблюдения.
– С каждой камеры ведётся запись на отдельный видеоплейер. Полностью исключена возможность дать на пульт охраны другую картинку – по-видимому, мужчине уже не в первый раз приходилось это объяснять, и он словно отвечал на вопросы, хотя Гульгена не произнесла ни слова.
– А вот и мой кабинет. Здесь я смогу посвятить вас в детали дела, ради которого вас наняли и если вы дадите твердое согласие, и мы уладим формальности, то вам предстоит беседа с Морганом.
– С тем самым?
– Да, с основателем корпорации.
– Странно, а я думала, что он давно умер. Ну как Рокфеллер, например.
Гульгена прочитала на дверях кабинета как зовут его хозяина и теперь хотя бы имела представление, с кем имеет дело. Мужчина действительно оказался адвокатом и занимал должность замдиректора адвокатской конторы корпорации Моргана.
– Наконец я смогу с вами поговорить, не опасаясь быть подслушанным. Здесь самое безопасное место – Давид Штейн, а, судя по табличке, именно так звали адвоката, пропустил Гульгену вперед, и по-хозяйски прошёл вдоль стола заседаний к огромному кожаному креслу.
– Располагайтесь. Присаживайтесь там, где вам будет удобно.
По обеим сторонам стола было расставлено по пять современных офисных кресел также кожаных, но не таких огромных, как у Давида. У хозяина кабинета было старинное кресло больше похожее на трон, нежели на офисную мебель.
– Досталось от моего отца. Он когда-то вместе с Морганом создавал корпорацию, а потом много лет управлял этой адвокатской конторой. Он и сейчас номинально числится главой конторы, но фактически все дела перешли ко мне. Я поздний ребёнок в семье, так что моему отцу сейчас далеко за девяноста.
– Выходит, что вы потомственный адвокат – Гульгена выбрала ближайшее к Штейну кресло и удобно расположилась в нем – жду с нетерпением, когда вы меня посвятите в суть дела. Я заинтригована вашими словами о достойном гонораре.
За такую работу Гульгена обычно получала тридцать-тридцать пять долларов в час, и рассчитывала сейчас выторговать до пятидесяти.
– Мне необходимо обсудить с вами этот вопрос и, чтобы я смог посвятить вас во все тонкости происходящего, мы должны подписать договор.
– Но я не знаю, на каких условиях мне предстоит работать. О каком договоре может идти речь, если я не представляю, сколько вы мне будете платить – Гульгена откинулась на спинку кресла и решительно скрестила руки на груди.
Чувствовалось, что мужчина попал в свою стихию и даже потер руки от удовольствия. Нанимать телохранителей было для него новым делом, и здесь он немного осторожничал, а вот вести переговоры, это было его основной профессией, и здесь он видел на несколько ходов вперёд.
– Сделаем так. Я вам указываю сумму, которую вам заплатят и, если она вас устроит, то вы согласитесь выполнить ту работу, на которую я уполномочен вас нанять.
Гульгена с подозрением взглянула на мужчину. Вся эта таинственность все больше ей не нравилась.
