– Не нашли… Нечем им заклеить. Ой, какие мы беспомощные. А еще считаете нас, людей, недоразвитыми. Смотрите и учитесь, пока я жива, – сунула жвачку в рот. – Ща… Разжую до нужной консистенции. Подождите минутку.
Я размягчила жвачку, выплюнула ее на ладонь и с размаху залепила ей дырку.
– Вот! Видали, сосуны? Сидит как влитая.
– Но долго ли так продержится? Лаондотский герметик – запатентованное надежное средство, проверенное сотни раз в экстремальных условиях.
– А у нас говорят, то что прилеплено на соплях, держится лучше, чем на дорогом клею. Слова моего дедушки, он был трактористом и в одиночку мог починить колхозный трактор. У вас тут роботы, системы, а сами беспомощны как котята, – я удовлетворенно потерла руки и вышла из технического отсека.
Пусть сомневаются, проверяют, ходят возле охлаждающего агрегата. Мое дело малое и плевое. А у них все равно выбора нет. Чтобы вернуться в родную галактику, придется рискнуть с гиперпрыжком. В космосе не летают уличные продавцы и не стучатся в окошки кораблей с дикими воплями: “Купите у нас герметик, ароматные стельки и прыгающие мячики и получите в подарок чудо-сумку, в которую легко запихнете динозавра!” Да-да, прям такого тирекса, как на вкладыше-наклейке к моей жвачке, только в натуральном размере.
При подготовке патрульного корабля к гиперпрыжку лобовое стекло затянулось чем-то похожим на тонировочную пленку, которую у нас каждый считающий себя крутым перцем лепит на стекла машины, причем неважно, что у него за тачка: дорогая иномарка или раздолбанная проржавевшая “Копейка”. Потому я не увидела во время прохода по туннелю искажения пространства ничего интересного, кроме слабо просвечивающихся и быстро мелькающих тонких вспышек.
Нирлан с удивлением наблюдал за тем, как я расправляю пальцами вкладыш от жвачки на подлокотнике кресла. Придерживая за уголки, почти любовно глажу маленькую наклейку, еще не отлепленную от гладкой желтой бумажки. Не выдержав, спросил, почему я не выкинула бесполезную вещь.
– Некоторые люди считают, что с годами эти штуки будут стоить дороже сережек с бриллиантами. Считаться символом эпохи. Коллекционеры советуют их сберегать для потомков. Согласись, это же лучше, чем как у вас, на Семансе, любят складывать на дачный чердак снятые с людей скальпы.
– У нас нет дачных чердаков, и семаны не занимаются охотой на людей, – обиженно проворчал Нирлан.
– А что у вас там есть? Расскажи мне, пожалуйста. Или можешь показать здесь? – я ткнула пальцем в экран на приборной панели, стараясь не зацепить ни одну из виртуальных кнопок и полосок.
– Да, я могу показать тебе свой родной мир в виде цветных изображений. Но… как вы, земляне, говорите? Иначе будет неинтересно! – Нирлан мило улыбнулся, о чем-то мечтая.
– Хочешь сказать, ты приглашаешь меня в гости? – мне понравилась его идея.
– После того, как найдем твою сестру и освободим ее из пиратского плена, мы можем слетать ко мне домой. Все вместе, – Нирлан в очередной раз подарил мне ненавязчивую, какую-то подначивающую улыбку, которая успокаивала и вызывала приступ безграничного доверия.
Я подумала, что зубы у него ухоженные и кристально белые, как у модели из рекламы щеток и пасты. А еще подметила, что рейнджер словно не мог избавиться от навязчивого чувства вины за то, что случилось с Сашей и за то, что пришлось и еще предстоит испытать мне в опасном путешествии. Будто бы оно преследовало и мучило его – неотвязное, как вокзальная попрошайка. Терзало, пробуждая воспоминания о гибели напарника, и даже на бескрайних космических просторах, в стремительном полете сквозь пространство и время, от него не находилось спасения.
