Дойдя до школьного двора, Севка нырнул в густые кусты сбоку от дорожки, стянул рюкзак, расстегнул и посмотрел, как себя чувствует его пушистый груз. Котёнок сидел совершенно спокойно, даже не мяукал, и только жалобно глядел на Севку своими глазищами. Севка просунул руку – вроде было сухо и ничем не пахло.
– Ладно, слушай сюда! – сказал Севка котёнку. – Мы в школу, так что сиди тихо и только попробуй мяукнуть! Если тебя найдут у меня в рюкзаке, знаешь, как мне может влететь? Не знаешь? Что уставился? Эх, ты…
Севка учился уже в пятом классе, поэтому достаточно хорошо представлял себе, какие могут быть последствия в случае, если котёнок вдруг начнёт мяукать на уроке. Помимо разгневанной учительницы (что само по себе малоприятно) тут пахло даже вызовом к директору, причём не «в единственном числе», а совместно с мамой или папой, или даже со всеми вместе. Перспективы были, мягко говоря, нерадужные.
Если с мамой – то это ещё полбеды. Характер у мамы был, по меткому папиному выражению, «летящий». Она работала администратором в местном турагентстве, поэтому на Севкиной памяти их семья никогда и не в какие туристические поездки не выезжала, ни за границу, ни ближе. Те курорты, города и страны, которые мама хвалила, были неподъёмно дорогими, а про те, на которые хватало денег, мама всегда рассказывала страшные истории – как там отвратительно обслуживают, обворовывают и травят ужасной едой… В общем, отпуска и каникулы Севкина семья стабильно проводила или на маленькой даче, или в том же самом Аляпинске. Сам Севка на это абсолютно не жаловался – ходить на аттракционы в горпарк, гонять с ребятами во дворе в футбол, есть мороженое и купаться в речке ему было в тысячу раз веселее, чем куда-то ездить и ходить на экскурсии по каким-то там построенным при царе Горохе непонятным развалинам. В любом случае, мамина работа, а также стирка и готовка на кухне не оставляли, по её словам, «ну просто ни грамма свободного времени для воспитания этого оболтуса».
А вот если к директору вызовут с папой, то тут всё сложнее… Папа у Севки работал автослесарем сразу в трёх мастерских, причём умел ремонтировать «с закрытыми глазами всё что угодно и где угодно», потому к нему часто обращались за помощью даже весьма обеспеченные автовладельцы. Человеком он был при этом начитанным (когда и где он успевал читать столько книг, не знала даже мама), очень вежливым, но вместе с тем простым в обращении и весьма снисходительным к Севкиным шалостям – но если дело доходило до чего-то действительно серьёзного, папа становился твёрже кремня. Поставленный кому-то из одноклассников на перемене фингал не вызывал никакой реакции, разве что отец пожимал плечами – дескать, а кто из нас в этом возрасте не раздавал и не получал фингалы на переменах? А вот попытка пострелять из рогатки на уроке музыки и доведённая до истерики учительница – это было другое, тут можно было нарваться на те самые «татаро-монгольские воспитательные меры», Севка пробовал. В данном случае самым трудным была неуверенность и неопределённость – к какой категории шалостей относится «принесённый в школу в рюкзаке котёнок» – к первой или ко второй.
С такими вот тревожными мыслями мальчик зашёл в школу и переобулся в сменку. Сдавать вещи в гардероб пока было не надо – на улице стояла почти что летняя погода, так что курток никто не одевал. Забежав на свой этаж, Севка отправился в класс. Он совсем не опоздал, до звонка оставалось ещё целых пять минут.
