иди дорогою добра.
–Знаешь такую?
– Да, мы в школе пели в хоре, кажется, в первом классе, – ответил Мет, оторвав, наконец, взгляд от ее блузки и увидев, что лицо у девицы достойно ее габаритов – сексапильное, а не просто красивое, о губах всплывали слова «ты гибель моя» или «гибель мая», в общем тоже, кажется, откуда-то цитатка.
«Ни одной приличной мысли нет в голове», – обреченно подумал Мефодий.
– О, ты тоже поющий, отлично! В общем, спишемся, сконтачимся в студсети, я Эллочка Кузнецова, – они обменялись контактами. – Запись завтра, Любомир нам дает на растерзание студию, так что выбирайте песни.
*
Мефодий рассказал своим одногруппникам о киноконцерте. Все с радостью поддержали идею, кроме Ангелины.
– Я не буду ему петь, еще чего! – возмутилась она.
– Да кто тебя заставляет, не пой, – огрызнулась Мару. – А я с удовольствием!
– Ты что, петь умеешь?
– А ты рисовать? – насмешливо ответила Мару. – Мы почти все учились в школе искусств, так что спеть любимому куратору сможем.
– Я не умею петь, – отозвался Яша.
– Я вообще не знаю, что ты тут делаешь, случайно попал что ли на курс Любомира? – ответила Мару.
– Яш, прекрасно, что ты не умеешь петь. Не пой ему! – поддержала Яшу Ангелина.
– Песню нужно выбрать до завтра, потому что завтра уже запись в студии у Любомира Станиславовича, – сказал Мефодий.
– Я думаю, может, взять «Колокола»? – задумчиво ответила Анастасия.
– Ты пригораешь? Это сложная песня. Ты ее не вытянешь! – покрутила у виска Ангелина.
– Я вообще-то солисткой в школьном хоре была. И эту песню пела на всех встречных-поперечных концертах все детство, – возмутилась Анастасия.
– Эту песню? – удивилась Ангелина. – Ты?
– Да. Еще пела «Зурбаган». Наверное, ее возьму.
– Я еще думаю, – проговорила Мару.
– А ты, Мет, неужели будешь петь для этого?.. – спросила Ангелина, когда студенты разошлись.
– Буду, – нерешительно ответил Мефодий.
–– А ты умеешь? – Ангелина обняла его за шею.
– Да, в детстве пел в хоре, у меня мама – учитель музыки, – ответил он, пытаясь освободиться из ее объятий.
– А что будешь петь?
– Не знаю, нужно взять что-то несложное, я давно не практиковался.
– Давай попрактикуемся вместе. Я тоже стесняюсь петь этому лощеному красавчику, чьё фото должно быть в энциклопедии напротив слова «порок», – Ангелина не выпускала его из объятий.
– Думаю, тебе нужно петь с Яшей, – Мефодий наконец-то высвободился из ее цепких рук.
– Зачем ты будешь стараться для этого недостойного?
– Ангелина, он очень хороший преподаватель, у него на занятиях интересно, я из-за него открыл для себя много фильмов! Почему бы его не поздравить?
– Потому что когда-нибудь ты пожалеешь, что пел для него! – воскликнула она.
*
Даниша медленно приближался к сеновалу. Довольный дядя поправлял сорочку и мятые штаны. Увидев молодого барина, попыталась быстро шмыгнуть куда-то их Глафира, баба, вечно хлопочущая возле печи.
– То, что вы делаете, это мерзко, дядя, – проговорил Даниша.
– Что? – удивился Сергей Николаевич. – Ты сейчас был не прав, Даниша! Насилия никакого не чинил, – дядя обернулся вслед уходящей Глафиры.
– Эй, как там тебя? Данил, как звать ее? Поди сюда, живо!
Баба, услыхав, что ее зовут, быстро прибежала назад.
– Глаша, барин, Глашей звать, – засуетилась она.
– Барин наш молодой волнуется, не снасильничал ли я? – усмехнулся Сергей Николаевич.
– Чего? – удивилась Глаша, округлив глаза.
– Что, дело, поди, привышное? – дядя усмехался, глядя то на Глашу, то на Данишу. – Отвечай Данилу Григорьичу!
