Метод подчинения - страница 2

– Это все, что ты хотела мне сказать?

– Нет. Я вообще-то звоню, чтобы спросить, ты давно с братом разговаривала?

– Давненько. А что случилось?

– Он не отвечает на мои звонки. Я уж не знаю, что думать. Опять куда-то вляпался, не иначе.

– Мам, может хватит с ним нянчиться? Сашке уже двадцать два. Он взрослый.

– Ага. Все вы взрослые! Я мать вообще-то. И я переживаю. Позвони ему.

– Ладно, позвоню. Это все? Можно теперь сон досмотреть?

– Какой сон! Прямо сейчас звони!

– Мама, сейчас семь утра. Даже я еще сплю, а Сашка-то и подавно у кого-нибудь из друзей дрыхнет. Поди опять под утро приперся, выходные же.

– Ну вот что за наказание?

– Я позвоню попозже, не волнуйся. Просто не хочет выслушивать очередной раз, какой он непутевый сын.

– Если так и есть. Это он в отца весь. Тот тоже куролесил, как хотел.

– Все, мамуль. Я отключаюсь. Пока.

Может это не очень хорошо, но почему-то нет никакого желания с утра в выходной выслушивать, какой мой брат безалаберный и безответственный балбес. В принципе, так и есть. Только эта информация не новая, и сейчас об этом думать и говорить не хочу.

У нас с братом разные отцы. Мой умер, когда мне было семь. Они с мамой уже тогда не жили вместе. Она встретила Сашкиного папашу и потратила на этого козла пятнадцать лет, прежде чем мозги её встали на место, и мужик был выставлен из квартиры со скромными пожитками.

Брат не отчитывается передо мной о своей веселой жизни, но у нас довольно теплые отношения, несмотря на то, что он – редкостный говнюк.

Я люблю свою семью. Хоть они изрядно портят мне нервы.

В итоге, Сашка не берет трубку три дня.

Раньше никогда такого не было. Он может долго динамить маму или отца, но друг другу отвечаем сразу, по возможности. Я набираю его снова и снова, дома и во время работы на зачуханном складе, где тружусь кладовщицей уже добрых три года. Признаюсь, желание сбежать оттуда у меня зародилось с первого дня, но у нас ипотека, а у Лёши тогда был «не лучший» период, поэтому батрачу я пять дней в неделю за несчастные копейки, которых и хватает только на оплату наших долгов.

Еще через два дня мой брат, наконец, объявился. И жизнь моя стала насыщенной, как никогда.

– Сколько ты должен?!

– Пятьсот, Лёлик. Это если быстро все отдам, без процентов.

Мы сидим на моей кухне, пьем чай. Точнее Сашка пьет один, потому что мне вообще ничего в горло не лезет.

– Да как тебя угораздило…

– Ну ты же знаешь, меня нельзя подначивать, а он: «Поехали! Братан тебе тачку дает, че как девочка…»

Он передразнивает своего «знакомого», а у меня кровь в венах стынет.

Этот полоумный разбил машину своего так называемого «друга», и теперь тот требует полмиллиона на ремонт.

– А если ты не отдашь эти деньги?

– Мне хана, Лёлик. У него папаша – главный прокурор города, точно задницу живой не унесу…

– Господи…

– Я не знаю, что делать, это пиздец какой-то.

– А как же страховка? Машина что же, не застрахована была?

– Да он только купил, говорит, даже не заморачивался этим. Хотел быстрее опробовать. Лёлик, мне сейчас удавиться хочется…

– Ты только глупостей не делай! Посиди дома несколько дней, я попробую что-нибудь придумать.

– Да что тут можно придумать, попрошу отсрочку, придется материну квартиру разменивать.

– Так, слушай, давай договоримся: два дня ничего не предпринимай и маме – ни слова. Если за это время я не найду деньги, тогда будем решать с квартирой, хорошо?