Запыхавшись, я сбавил шаг. Оглядываться не стал. Почему-то это казалось мне некоей гарантией безопасности. Я твёрдо решил убраться отсюда. Но подойдя к дому, я вспомнил о неясной радостной надежде, которая затеплилась во мне, когда я вспоминал про Вишнёвую девочку. А вдруг? Почти успокоившись, я развел в очаге огонь, чтобы наконец выпить чаю и что-нибудь съесть. Пока кипятилась вода и грелись консервы, я открыл в планшете приложение "Заметки" и написал:
1. Алкоголь, бред, сон.
2. Пранк. Алька и Игорь.
Посмотрел на эти пункты и вдруг неожиданно для себя признал то, что боялся озвучить даже в мыслях. Произошедшее ночью у костра было явью, вернее могло быть явью. Как бы мне не хотелось, чтобы это было не так, но отделаться от этого ощущения я не мог. Я дописал третий пункт:
3) Непонятное. Странные люди у костра.
Сначала я написал просто – мистика. Но само слово вселяло в меня ужас, хотя я никогда не верил ни в какие потусторонние вещи.
Я поел, выпил чаю, закурил. Что-то я упустил. Я посмотрел в сторону крыльца, потом встал и подошёл к нему. Никаких вишен и косточек около него не было. Я опустился на колени и стал шарить руками по редкой хилой траве. Ничего. Меня это обрадовало, потому что подтверждало второй пункт списка. Появилось желание тут же поискать спрятанную видеокамеру. Но я сдержался, просто встал, подняв руки, и крикнул:"Сдаюсь!" Вокруг по-прежнему была тишина. Я прислушивался, оглядывал дом и двор, в надежде услышать какие-нибудь посторонние звуки или увидеть подозрительные движения. Всё было как обычно.
Я вернулся к списку. Что-то я упустил. Какой-то возможный пункт. Я решил подробно проработать свои записи, но тут планшет напомнил мне о критически низком уровне заряда. Я пошёл в дом за пауэр банком, захватив горелку, консервные банки и пластиковую посуду. В кухне я нагнулся, чтоб раскрыть мусорный мешок и увидел на полу раздавленную вишню. В самом мешке никаких ягод не наблюдалось, хотя я как следует переворошил старый мусор. Выбросив вишню вместе с консервной банкой и одноразовыми тарелкой и ложкой, я крепко завязал пакет, потом присел на низенькую скамеечку и громко сказал: "Ну хорош уже. Напугали. Выходите". Ничего не произошло.
Я пошёл в комнату за аккумулятором. На подоконнике стояла знакомая фляжка, она была покрыта каким-то зелёным налётом и грязью, как будто длительное время провела на свалке. Выглядела ли она так же ночью или утром, я не помнил, как не помнил и того, где оставил её сегодня перед уходом, поэтому тут же убедил себя, что сам поставил фляжку туда, где она сейчас стояла, списав свою забывчивость на утреннее состояние. Я шагнул к окну и, взяв её в руки, слегка крутанул крышечку. И не успел отвернуть до конца, как из-под неё фонтаном прямо мне лицо хлынула затхлая вода со сгустками слизи.
Я отшвырнул фляжку, она со стуком упала, выпустив еще порцию мерзкой жидкости. Я снял футболку и стал вытирать лицо. Меня трясло крупной дрожью, ноги стали ватными. Я не отводил взгляда от жуткой ёмкости. Несмотря на то, что она была загажена чёрте чем, на её боку чётко виднелась гравировка – И. Д. У нас с Игорем были одинаковые инициалы. Игорь Дубов и Дмитрий Ирецкий. Но у Игоря, как мне помнилось, не было такой фляжки. С другой стороны, я обычно подписывался или подписывал свои вещи Д.И. Эту флягу (или такую же, я уже ни в чём уверен не был) подарила мне мама. Она и заказывала гравировку. И я, убей, не помню в каком порядке на ней были написаны буквы. Тут я немного пришёл в себя.
