Метод в теологии - страница 38

Развитие человеческого ума на основе здравого смысла приносит не только универсальные, но и дополнительные плоды. Первобытные собиратели разделяются на земледельцев, охотников и рыболовов. Новые группы, новые цели, задачи и орудия стимулируют возникновение новых слов. Разделение труда углубляется, а вместе с ним растет и специализация языка. Постепенно возникает различие между, с одной стороны, обиходными словами, которые обозначают общеизвестные моменты конкретных задач, и, с другой стороны, техническими словами, которые употребляются ремесленниками, знатоками, специалистами, когда они разговаривают между собой. Этот процесс заходит гораздо дальше, когда человеческий интеллект обращается от мира повседневного здравого смысла к теоретическому развитию, когда исследование ведется ради него самого, когда формулируются его логика и методы, когда устанавливается образовательная традиция, дифференцируются ветви знания, нарастает специализация.

Третий род языка составляет литературный язык. Если обыденный язык преходящ, то язык литературный постоянен: он служит носителем результата труда, πоίημа, который подлежит заучиванию наизусть или записыванию. Если обыденный язык эллиптичен и довольствуется тем, что лишь восполняет общее понимание и общее чувствование, уже и так направляющие общую жизнь, то литературный язык не только ориентируется на более полные формулировки, но и пытается компенсировать нехватку взаимного присутствия. Он притязает на то, чтобы заставить слушателя или читателя не только понимать, но и чувствовать. Поэтому если технический трактат стремится соответствовать законам логики и предписаниям метода, литературный язык склонен к своего рода колебанию между логикой и символом. Когда логический ум принимается его анализировать, он обнаруживает в нем множество так называемых фигур речи. Но привкус искусственности придает фигурам речи не что иное, как привнесение нелитературных критериев в изучение литературы. Ибо выражение чувств символично, и если слова отдают должное логике, то символы следуют законам образности и аффективности. Таким образом, мы вслед за Джамбаттиста Вико утверждаем первенство поэзии. Литературное выражение буквального смысла – позднейший идеал, достижимый лишь ценой огромного усилия, как о том свидетельствует неустанный труд аналитиков языка.

Cor ad cor loquitur [сердце к сердцу говорит]. Воплощенный смысл передает все или, по меньшей мере, многие виды смыслов. Он может быть одновременно интерсубъективным, художественным, символическим, языковым. Это смысл личности, ее образа жизни, ее слов, ее поступков. Такой смысл может существовать лишь для двух человек, а может – для малой группы либо для всей национальной, социальной, культурной или религиозной традиции.

Воплощенный смысл может связываться с групповым достижением: с Фермопилами или Марафоном, с христианскими мучениками, с религиозной революцией. Он может придаваться персонажу или персонажам в повествовании или драме: Гамлету, Тартюфу или дону Жуану. Он может эманировать из всецелой личности и всей манеры держаться, свойственной оратору или демагогу.

Наконец, воплощаться может как смысл, так и бессмыслица: бессодержательное, пустое, пресное, безвкусное, блеклое.

Различаются (1) источники, (2) акты и (3) термины смысла.

Источниками смысла служат все сознательные действия и все интендированные содержания, идет ли речь о состоянии сна или об одном из четырех уровней бодрствующего сознания. Главное членение источников смысла – членение на источники трансцендентальные и категориальные. Трансцендентален сам динамизм интенционального сознания: способность сознательно и неустанно обретать и усваивать новые данные, новую интеллигибельность, истину, реальность и ценность. Категориальны определения, достигнутые благодаря переживанию, пониманию, суждению, решению. Трансцендентальные идеи лежат в основе вопрошания. В ответах вырабатываются категориальные определения.