Мэтр и Мария - страница 29

Авдеев, зачинщик городских криминальных сериалов, врущих и кровоточащих, отчего-то почувствовал боль в голове и произнес: «Мы поплатимся». Все повернулись к нему, но в эту минуту распахнулась дверь, и в кабинет Савелова ворвался Безуглофф:

– Хоть вы меня поддержите! – призвал Иван. – Вы же режиссеры и сценаристы, художники. Вы-то должны мыслить, как я, примерно. За мной менты гонятся, но надо всех предупредить: в городе появился матерый террорист-кинематографист. Все делает чужими руками. Убивает и калечит.

– Это ты нам новый сценарий пересказываешь? – громко пошутил Авдеев, потирая заболевший внезапно висок.

– Я вашими пошлыми криминалками не интересуюсь. Я пишу серьезные вещи. Просто я знаю, что вы ждете Розгира. Так вот: он никогда к вам больше не придет.

– Это почему же, мистер гений? – язвительно спросила Толстенкова.

– А потому, что террорист в городе.

– Кто? Как его зовут? Усаму, вроде как, уже убенладили.

Иван сделал руками заговорщическое движение, как бы собирая людей вокруг себя:

– Это красавец, бодибилдер, работает под иностранного актера, себя называет профессором, мастером теологии, консультантом по вопросам религии и жизнедеятельности. А вот фамилию точно не запомнил. Он показал визитку на английском языке. Вроде, как, Елагин.

Пившая в это время сок Толстенкова поперхнулась, закашлялась и выдавила из себя:

– Елагин – это остров, знать надо.

– Елагин – это дворянин, владевший этим островом, знать надо! – съязвил полицейский Братерский.

Авдеев отвернулся от Ивана и сделал всем «круглые глаза», как бы говоря: «Все, допился товарищ».

– Ах, так, не верите? – рассердился Безуглофф. – Так знайте же, он покарал нашего Дэвида Розгира! Страшной казнью казнил. Берите свечи, становитесь на колени и кайтесь во грехах! Господи, прости мою душу грешную! Да, писал я статью заказную про необходимость уплотнительной застройки. Каюсь, Господи! Вот за это боюсь я страшную кару принять!

Творческие личности молча, смотрели на человека, производящего впечатление чокнутого.

– Стоп! – остановил его Братерский, – давай с самого начала, как вы встретились и расстались с Дэвидом?

– На Ленфильме встретились, потом пошли в Александровский парк, сели на скамейку, стали обдумывать сценарий, и тут к нам подсел этот бодибилдер.

– Так спортсмен, или профессор? Это же взаимоисключающие понятия.

Иван очень хотел, чтобы ему поскорее поверили, но от этого господа сценаристы-криминалисты только путались.

– Профессор, но крепкий такой, накачанный. Стал втирать нам всякую хрень про Иисуса Христа, будто сам его раньше знал. И Ирода видел.

– Тю, – разочарованно сказала Толстенкова, – я думала, по-настоящему что-то серьезное, а он нам Булгакова пересказывает.

– Не знаю я никакого вашего Булгакова, говорю как есть! – обиделся Иван. – Этот гад знал, что Дэвида скоро убьют.

– Ага, Аннушка пролила масло.

– При чем тут масло? Не перебивайте. Он знал, что его убьет глыбой льда. Так и вышло! Розгир шел по улице и его убило. И бодибилдер это знал, предсказал и мне и самому Розгиру.

Творческий коллектив расхохотался.

– Забавно травит парень!

– Гениально! Валюшка заготовила сосулю для Дэвида.

Творцы намекали, на то, что губернатор Валентина Матвиенко обещала избавить город от убийственных сосуль и льдин, срывающихся с крыш на головы граждан.

– Пусть дальше сочиняет, – смеялся кто-то.

Видя, что все ждут дальнейшего рассказа, Иван попросил воспринимать его серьезно.