Мэтр и Мария - страница 37

Иосиф, спасая пасынка от разоблачения и расправы, отправил его, по случаю, в Индию. Туда, на восток, в далекие края отправлялись караваны и шли до самого желтого моря. По дороге в Индию любознательный отрок постигал верования народов, через земли которых лежал его путь.

Особенно юношу поразило могущество священников бога Мардука, чей храм находился на вершине холма. И там стояла кровать сына этого бога. В храм каждый день приносили обильную пищу и фрукты, умывали лицо изображения Бога. А каждую ночь приводили туда новую девственницу и возлагали на ложе сына божьего. Ночью всем запрещалось входить в этот храм, кроме звездочетов. И жители даже не подозревали, кто в действительности пользуется девушками и съедает подносы еды. Вот как держали жрецы свой народ в кулаке. Неплохо быть сыном Бога Мардука…

В индийскую Кералу иудеи пришли во времена Соломона торговать слоновой костью, специями, павлинами. Это были купцы, а потом пришли иудеи, сбежавшие из ассирийского плена. Потом их прибавилось, когда уже другое поколение евреев освобождалось из вавилонской кабалы.

В какой-то момент пропал из каравана Иегошуа. Так уже бывало, что юноша отправлялся проведать храмы, исследовать обычаи и верования. Ушел на этот раз, и больше суток не было его. Купцы, чтоб не испортился товар, не стали больше ждать.

Так начались скитания, они же и учения Иегошуа в земле восточной.

– Как смел ты взять мою лепешку? – резко встав, вскричал мальчишка рослый, одаренный мышцами крепчайшими.

Ударил Иегошуа он по щеке. Всем показалось, будто этот сильный иностранец напрягся для ответа на удар, но он сдержался, чуть осунулся, и только взгляд свой смелый устремил в глаза обидчика. Сказал:

– Я заплатил за обучение, я думал, что мы все здесь равные. Возьми ее, лепешку эту. Не знал я, что она твоя, и думал, если вместе мы, то и еда у нас вся общая.

– Ты – иноземец, и знай свое здесь место. Берешь еду последним, понял?

– Но ваши старшие меня учили, будто все равны! Мы все равны пред Господом!

– Еще один придурок! Только иностранный.

Раздался громкий смех послушников могущественной секты.

– Ты – разве ровня мне? Я, Анупам, сын Бабара! А ты пришелец, и не должен брать со стола опережая нас, брахминов сыновей.

Мальчишки, бывшие при сцене этой, дружно и угодливо захохотали. Анупам привстал, отвесив Иегошуа оплеуху.

– А ты ударил по другой щеке! – воскликнули друзья обидчика, все дружно веселясь.

– А он другую и подставил! – всех снова рассмешил Анупам. – И кто тебе сказал, что надо щеки подставлять всем-всем подряд?

– Ваши брахмины.

– А ты хотел, смешной наш, уподобиться брахминам? Брахмин, конечно же, подставит щеку человеку из его среды. Но только тронь его кто-либо из других – получит сдачи. Вот так.

Глаза побитого, но не обиженного все еще иностранца стали как будто невидящими, он голову понурил и тер с усилиями лоб. Вокруг опять захохотали. А Иегошуа встряхнул своей побитой головой и воскликнул мученическим тоном:

– А почему бы всем не жить, друг друга уважая? Всем, всем? И щеки подставлять друг другу?

И вновь продолжилось веселье.

– Сказанул! Чтоб я подставил щеку жителю Непала? Я лучше уж проткну ее ножом, чтоб оплеуха недруга на лезвие наткнулась!

Иегошуа лежал на рваной выцветшей циновке, невольно слушал и запоминал зловредные, мирские рассуждения компании.

– Пускай поймет, кто есть такие мы, особенные люди, и есть другие всякие, и ничего тут не поделаешь. Приходил же Александр из Македонии, которого прогнали. Только мы здесь главные, и только через нас – к главенству путь лежит.