Ярос поставил рядом длинный тугой лук. Такую редкость, как огнестрельное оружие, доверяли в дозоре только самому старшему и опытному человеку, но это юношу совершенно не беспокоило. За долгие годы тренировок лук, сделанный по музейным образцам, стал продолжением руки, а стрелы в девяти случаях из десяти – смертью для любого существа, четвероногого или двуногого, без разницы.
Также арсенал стрельца дополнялся коротким копьем со стальным наконечником и массивным ножом, которые производили еще до Катастрофы. И нож, и АКСУ Палыча были на строгом учете у начальника стрельцов – так себе название, но оно вполне отражало суть их работы, уходя корнями глубоко в историю, когда мужчины вроде них отбивали нападения кочевников. И краеведческий музей, который до Трындеца находился на территории монастыря, дал название стрельцам, предоставил образцы копий и луков со стрелами.
***
– Дядь Коль, – попросил Ванька, когда Палыч поудобнее устроился у старой бочки, в которой горел костер, – а давайте сегодня про оборотня!
Яр непроизвольно вздрогнул, а Николай Павлович, украдкой взглянув на юношу и его реакцию, тихо сказал:
– Э, нет, давай не сегодня. Завтра. Я, как домой с дежурства приду, так тебе и расскажу… что ты уже сто раз слышал. Хорошо?
– Ну, дядь Коль, – заканючил парень, жалостливо поднимая брови, – Ну… Пап!
Вот ведь шельмец! Знает, на что надавить, чтобы разжалобить мужчину. Палыч лет пять жил с матерью пацаненка, что неудивительно в столь страшное время. На замену погибшим, умершим, да и просто пропавшим родным человеку свойственно находить себе новых. А женщине с двумя детьми сильное мужское плечо необходимо втройне. Вот Ванька и изловчился в особо выгодных для него ситуациях называть отчима «отцом», что было не только на руку мальчишке, но и Николаю приятно.
– Да ладно, Палыч, расскажи ему уже, – махнул рукой Ярос, почувствовав, как мужчина умолк в замешательстве, пытаясь, видимо, вежливо отказать приемному сыну. – Не даст ведь спокойно отдежурить.
– Да, пап, расскажи!
– Да знаешь ты эту историю уже! Два года весь Юрьев про это судачит. И Ярос ее совсем не хочет…
– Ничего, Палыч. Я в порядке, – юноша лишь уставился на горизонт. Серая полоска неба, сливающаяся со столь же неприглядной равниной, завораживала и заставляла лишние мысли исчезнуть, словно отгораживая от того, что было.
– Ладно, – сдался мужчина. – Только смотри у меня! Мамке все расскажу. Потаскает она тебя за патлы сальные! Ох, Вань, потаскает.
– Не пугай, дядь Коль. – Мальчишка, казалось, совсем не боялся угроз отчима. Наоборот, глаза его разгорелись в предвкушении страшной истории, хотя он действительно слышал ее неоднократно. – Уже стемнело почти. Сам потом будешь ругаться, что не успел.
– Хорошо. Слушай, – начал Николай Павлович. Он подбрасывал в старую бочку дрова, шевелил угли, отчего по стенам вокруг плясали замысловатые тени.
Ванька съежился на тюке, подобрал ноги и обхватил руками коленки, будто от слов отчима в самом деле пробуждалась неведомая сила и бродила вокруг стрелецкой башни, желая наказать рассказчика и собравшихся рядом за распространение страшной тайны.
– Егор Кравцов…
– Это тот, веселый, – перебил Ванька, – в подмастерьях у механика был?
– Он самый, – кивнул Николай. – Не будешь слушать – живо к мамке пойдешь!
– Молчу-молчу, – мальчик тут же вжал голову в плечи, поглубже зарывшись в воротник.
