– Да ну тебя, балаболка рыжая! – грозно рявкнул Сергеич.
– Анекдот новый слышали? – Ванька не обратил на окрик Сергеича никакого внимания.
– Слышали… – выдавил я из себя.
– Так вот, – продолжил он, – знаете, чем отличается сталкер-пессимист от сталкера-оптимиста? – Ответа на вопрос парень ждать не стал, тут же продолжил: – Если они попадут в замкнутый туннель, то пессимист умрет на месте, а оптимист – на бегу!
Шутка получилась не особо удачной, смеялся над ней один рассказчик, но это его, казалось, ничуть не смущало.
– Ты бы, Вань, подумал, чем кота своего будешь кормить, – совершенно серьезно сказал Семеныч, когда тот просмеялся.
– Какого еще кота?! – опешил Ванька, пытаясь понять, в чем скрыт подвох.
– Как какого? Который тебе зарплату наплакал!
Взрыв хохота. Даже я не сдержался.
– Да ну вас! – захлебываясь смехом, простонал рыжий.
Отсмеявшись, я попрощался с ребятами и отправился к себе.
Выходя из туннеля, я заметил сидящего на краю платформы соседского мальчишку Гришу. Свет станционных ламп, отражавшихся в его светлых волосах, и самого его делал похожим на фонарик. Несколько дней назад отца Гриши завалило обрушившимися перекрытиями. Хлынувшая сразу после этого вода в считаные минуты затопила место аварии, не оставив никому шансов на спасение. Сил рассказать мальчишке о трагедии не нашлось ни у кого, и Гриша каждое утро ждал отца со смены…
Услышав шум, мальчик спрыгнул на рельсы и побежал мне навстречу.
– Дядя Саша… – увидев меня, мальчишка сразу сник.
– Гриша? Ты чего тут так рано делаешь? – я попытался изобразить удивление.
– Вы папу моего не встречали?
– Нет… Гриша, он, наверно, на сложном объекте. Ты знаешь, как много аварий случилось за несколько дней. А твой отец – незаменимый человек!
– Да… Вы правы, мне тоже все говорят об авариях…
– Ну, чего ты! Все будет хорошо! Давай иди домой и собирайся на занятия, а то отец будет недоволен тем, что ты тут сидишь, – похлопал я мальчишку по плечу.
– Тогда я, пожалуй, пойду, – уже веселее сказал он.
– Другое дело! – махнул я ему вслед.
Мальчик ловко запрыгнул на платформу, секунда – и его уже и след простыл.
В полудреме, на заплетающихся от усталости ногах, я добрел до своего закутка. Тут было темно и неуютно. Я включил фонарь, вошел. Аккуратно заправленная постель в углу, перекинутая через спинку стула шаль. Ленина шаль. Раскрытая книга на столе. Ремарк, «Триумфальная арка». Ленина книга…
Не раздеваясь, я лег и мгновенно заснул.
* * *
Скрипнула дверь.
– Просыпайся, соня! – услышал я сквозь сон веселый голос Лены.
Вспыхнула спичка и, спустя секунду, комната озарилась ярким светом керосиновой лампы.
– Уж давно нет футбола с хоккеем, а вы, мужики, все валяетесь на диване! Непорядок! – засмеялась она и тут же поделилась радостной новостью: – А мы сегодня наконец-то открыли детский уголок! Теперь будем учить детей уму-разуму! Вот! – Лена достала что-то из кармана, протянула мне. С обертки смотрела краснощекая девочка в платочке. – «Аленка». Шоколадка! Наградили за ударный труд. Сейчас закатим с тобой пир на весь мир!
Горячий чайник уже стоял на столе, а в стаканах заваривался ароматный чай. Я смотрел на Лену, все пытаясь разглядеть, что изменилось в ее облике, что ушло навсегда, что появилось нового. Она сильно похудела. Осунулось лицо и впали глаза. Невероятно, но у нее до сих пор еще оставалась косметика, и она умело скрывала под макияжем и бледную кожу, и синяки под глазами…
