Мэвр - страница 6

– Кто вы? – спрашивает Юдей. – Где я? Что это?!

Всё тело пациентки перехвачено широкими кожаными ремнями. Изнутри они подбиты войлоком, потому кожу не натирают, хотя затянуты туго.

– Давайте по порядку, хорошо? – предлагает медсестра, мягко улыбаясь. – Вы были сильно ранены, и вас доставили в госпиталь. Некоторое время пробыли без сознания. Ремни нужны на случай дискинезии. Теперь я задам несколько вопросов. Как вас зовут? Какой сейчас год?

– Госпиталь? Что за госпиталь?! Мы… как я сюда попала?! Отвяжите меня!

Юдей дёргается один раз, второй. Сильная боль в руке заставляет её зажмуриться. Она замирает настороженным зверьком и смотрит на медсестру, не скрывая подозрений, но бросив всякие попытки освободиться.

– У вас… у вас могут быть провалы в памяти. Я позову доктора, как только мы закончим. Пожалуйста, скажите, как вас зовут?

– Юдей, – чеканит пациентка, – М… К… Монраф?

Разворошённая дикарями библиотека – вот чем обращается память женщины, привязанной к кушетке. Привыкший к порядку мозг вслепую шарит в горах воспоминаний, пытаясь выудить ответы.

– Я не помню год, – шепчет Юдей, и на глазах появляются слёзы. – Я не помню, какой сейчас год! Пожалуйста, отвяжите меня. Отпустите домой. Я никому не скажу, что была здесь.

– Гэвэрэт Морав, прошу вас, – медсестра садится на кровать, берёт ладонь пациентки в свою, – успокойтесь. Вам не нужно бояться, всё позади. Память обязательно восстановится. Амнезия и спутанность – самые безобидные последствия операции. Сейчас тысяча девятьсот десятый. Что последнее вы помните?

Всплывающие в голове картины иногда чёткие, а иногда размытые, но Юдей не может сказать, где реальность, а где попытка заменить утраченное выдумкой. Она отчётливо помнит замок в горах, на удивление хорошо сохранившийся, и, вместе с тем, смутно припоминает тёмно-бежевый фасад с массивной лестницей, обрамляющей фонтан. Что из этого Университет, а что – Унтаглейская крепость, Юдей сказать не может.

– Что со мной случилось? – звенящим голосом спрашивает она. – Я упала? Поранилась? У меня сильно болит рука. И что это за госпиталь?

Юдей старается говорить спокойно, но истерика прорывается наружу непрошеными модуляциями голоса.

– На вас напали, – отвечает медсестра. – Помните?

– Я…

Паук прыгает на Юдей из глубин памяти. Она резко дёргается. Рука вспыхивает новым приступом боли.

«Ч… что?».

Теперь силуэт чудовища подстерегает её в каждой мысли, в каждом случайном образе, возникающем в голове. Он селится на периферии сознания и не вступает в круг света, который сделал бы его реальным, но незримо преследует носительницу. Ей хочется проверить, не спряталась ли тварь под кроватью.

– Паук…

– Мы называем их кизеримами, – говорит сестра, и по её вмиг округлившимся глазам Юдей понимает, что услышала то, чего не должна была слышать. Медсестра убирает руку, встаёт, поправляет юбку и делает шаг в сторону двери.

– Как? Кизеримы? Это какой-то новый вид…

– Простите, – резко прерывает пациентку сестра. – Я не должна была этого говорить. Забудьте.

– Что это значит?! – Юдей не хочет даже пытаться держать себя в руках. – Почему вы не объясняете, что напало на меня?!

– Гэвэрэт Морав, пожалуйста.

– Мне плохо. Я задыхаюсь. Выведите меня на улицу. Пожалуйста. Мне нужен свежий воздух.

– Гэвэрэт Морав, успокойтесь…

– Выпустите меня отсюда!

Юдей напрягает все мышцы, как вдруг понимает, что едва может пошевелить даже пальцем на руке. Это не паралич – полное бессилие. Злые слёзы текут по щекам, рот кривится беззвучным воем. Паника и гнев вытесняют сознательные импульсы, и она продолжает тянуть ремни, то ли пытаясь порвать их, то ли надеясь, что они исчезнут сами собой.