Моя душа взбунтовалась против такого уничижительного отношения к людям, стоящим ниже на социальной лестнице. Разве так можно?!
- Сообщите всем, что со следующего месяца каждый четверг все будут обязаны приходить на уроки чтения и письма, - сказала я. – Мне не нужны неграмотные люди рядом. Это ведь целый пласт жизни! Сколько книг они не прочли! Сколько писем не написали! Так дело не пойдет.
Дворецкий находился в полном шоке и смотрел на меня как на гуманоида в кокошнике.
- Но это не практикуется в высшем обществе… вы навлечете на себя осуждение…
- И что? Я стану как-то хуже жить после этого? – я действительно не понимала, как на меня может подействовать чье-то осуждение. – Меня не станут приглашать в дома знати? Как-нибудь переживу, мой дорогой мистер Клатчер. Я не вижу в этом особого удовольствия и с радостью ограничусь общением со своей семьей и приятными мне людьми вне зависимости от их социального положения.
Нет, я, конечно, понимала, что в таком обществе быть нерукопожатным для кого-то это сродни удару. Но меня это совершенно не заботило. Деньги у меня были, дом и земли тоже. А плыть по течению глупых правил и условностей, чтобы периодически светиться на приемах лживых, кривляющихся аристократов было еще противнее, чем читать письма леди Абигейл. Моя буйная, деятельная и чересчур справедливая натура отчаянно сопротивлялась тому месту, куда я попала. Разве я смогу спокойно жить, принимая все те глупости, которые придумали люди возомнившие о себе невесть что? Нет, милые мои… Лидка Гренадерша никогда не прогибалась под изменчивый мир и этот точно не дождется от меня гибкости. Если я перла как танк, то могла и раздавить.
- Леди, чувствую, тяжело вам придется с такими-то мыслями… - дворецкий с трудом подбирал слова. – Вы мне напоминаете тех своевольных дам из общества «Плющ и клевер».
- Это еще кто? – я мгновенно заинтересовалась. Неужели есть восставшие против приличий?
- Вы не знаете о «Плюще и клевере»? – снова удивился Джошуа Клатчер. – Эти дамы выступают против всего на свете! Им не нравится, что мужчины имеют доминирующую позицию, что к слугам относятся как к домашним животным, они продвигают революционные идеи и от них шарахаются как от чумы!
- Неужели в Корндбери есть такие леди? – у меня даже заломило между лопаток от такой информации.
- Есть, конечно! Они собираются в старом маяке, пьют виски, читают стихи и толкают свои сумасшедшие идеи! – возмущенно воскликнул дворецкий. – Среди них есть и вдовы, и старые девы и поговаривают, что на эти встречи бегают молодые мисс! Это ужасно!
- Но что такого они сделали? – я совершенно не понимала суть претензий к этим женщинам.
- Они отрицают тот строй, при котором мы живем! – мужчина разнервничался не на шутку. – Да разве можно женщине ставить себя на одну ступень с мужчиной?! Отец Келли говорит, что это грех! Их ждет геенна огненная!
Понятно… Кто пошел против правил тот обязательно должен попасть в ту самую пресловутую геенну, а тот кто считает людей быдлом, не имеющим права голоса и не имеющим права читать и писать, унаследует Царствие небесное. Господь уж точно не этого хотел. Глупое, мерзкое право превосходства.
- И кто же руководит «Плющом и клевером»? – мне была интересна личность смелой женщины, рискнувшей пойти против общества.
- Миссис Дейзи Фицпатрик, - ответил дворецкий и скривился. – Поговаривают, у нее есть даже трубка как у мужчины! Она вдова управляющего железнодорожной станцией, который погиб, когда поезд сошел с рельс. Теперь ей выплачивают приличную сумму за его смерть и эта женщина ни в чем себе не отказывает. Леди Абигейл всегда говорила, что она сбивает с толку слуг, заставляя их верить в то, что они тоже люди.
