– А вы тоже – того? – Я повторил его жест.
– Да, был. Потом решил, что староват уже для таких фокусов. Правда, вытаскивать ничего не стал, просто отключил – и все.
– Слушайте, а никто не пробовал выжечь человеку таким овердрайвом мозги, а потом загрузить что нужно – и управлять?
– Так и делали же, – пробурчал Маяковский, вперив взгляд в экран своего компа. – Причем еще лет пятьсот назад… где-то на Таити… нет, на Гаити. Знаете такое слово – зомби?
– Ну да.
– Ну и вот… А, ерунда это все. Трудоемко и бессмысленно. Зачем выжигать то, чем человек отродясь не пользуется? А управлять и так можно… – Он вытащил провод из моего сетика. – Все. Держите.
– Сколько с меня?
– А, пустяки. Триста пятьдесят.
Вернувшись из «Двух собак», я поставил сетик на стол и принялся искать «Сумеречный сад». На этот раз обошлось почти без сюрпризов. За исключением того, что он отказывался впускать меня без очков и перчаток.
Я не люблю виртуальную реальность. Очень уж много народу туда переселилось практически насовсем. Конечно, благодаря этим людям у лохов вроде меня всегда есть работа: должен же кто-то доставлять им под дверь жратву и железо, но…
«Сумеречный сад» занимал довольно большое пространство. Непонятно только, почему «сад»? Больше всего это место походило на старый, поглощенный джунглями завод.
Я решил не тратить время на бессмысленные поиски, вызвал виртуальную клавиатуру и набрал было фамилию отца – но спохватился. Он же сказал «на твое имя».
«Игорь Вохщин».
Передо мной возникла тень. В длинном балахоне с капюшоном, сжимающая костлявыми руками косу.
Некоторые вещи лучше встречать только в вирте.
«Могила Игоря Вохщина найдена. Прошу за мной».
Твою мать, па… Я потащился за проводником. Жнец поднялся на четвертый этаж сада (халтурщики), проследовал по едва заметной тропке, петлявшей между деревьями и остатками непонятных механизмов, и встал около большого, примерно по пояс, черного камня, над которым росло невысокое раскидистое дерево, чью видовую принадлежность отчаялся бы выявлять любой ботаник. Мой проводник указал пальцем на камень – и испарился.
Я осмотрелся. Под камнем было небольшое углубление, может быть, норка местной мышки, такой же условной, как и дерево. Я сунул туда руку. Пусто.
Вот так…
«Пароль», сказал возникший надо мной Жнец, занеся косу для удара.
Я вспомнил последний наш «разговор» с отцом. «Никогда не верь…» Кому?
«Никогда не верь бессмертным», произнес я – и вытащил из-под камня фотографию. Небольшую, такую, что умещается на ладони. Отца на фото не было. И меня тоже. Там была девушка в черных джинсах и красной футболке. Она сидела под большим деревом, обхватив колени руками, и смотрела мимо объектива, склонив голову к левому плечу…
Мама.
Фото было ретушированным. На нем должен был быть еще кто-то, слева от девушки. Если бы я не был в очках, если бы комп был у меня в башке – уверен, я бы этого не увидел.
В стволе дерева на фото было дупло. Я поднялся и обошел вокруг того, что росло у моей «могилки». Сначала против часовой стрелки, потом по. Дерево стало сохнуть и терять листья.
Черт, па, ты переиграл в игрушки!..
Дупло оказалось чуть повыше моей головы Я дотянулся до него и сунул руку внутрь.
«Пароль», сказал Жнец.
«Никогда не верь бессмертным», снова сказал я.
«Осталось две попытки», произнес Жнец. Лезвие косы недвусмысленно сверкнуло.
Я дернулся назад – но дерево не пустило. А только вроде привык к папиным приколам. Повертел в свободной руке фотографию. Ничего. Никаких больше подсказок. Кроме того, что было затерто на изображении…
