Дома обычных людей не взрывают среди белого дня. Мне казалось, что такие пушки бывают только в кино. Зачем кому-то убивать родителей? Это какая-то ошибка.
Беру в руки телефон и начинаю машинально по очереди набирать номера родителей. В ответ лишь гудки, никто не берет. После этого долго ломаюсь, но все же звоню Максу, брат старше и лучше разберётся, но и у него выключен телефон.
Каин молча садится на диван, открывая бутылку и отпивая с горла, пребывая в шоке. Друг просто следит за моими немыми попытками разобраться в ситуации.
Пытаюсь по памяти вспомнить номер телефона крестного, лучшего друга моего отца, но память и волнение меня подводят, все набираемые комбинации не подходят. Он мог бы помочь.
Кому еще модно позвонить я не знаю.
- Нужно ехать туда. – заключаю я, откладывая в сторону мобильный Каина. Сейчас рано паниковать и впадать в истерику, нужно разобраться, что происходит. – Или в полицию, если это правда.
- Нет. – отрезает друг, преграждая мне путь. Он резко подскакивает и даже хватает меня за руку. – Ты слышала? Дом взорвали! Кто-то хотел убить твоих родителей. В любом кино показывают, что детей убивают сразу, чтобы они потом не устраивали вендетту. Ты в зоне риска, нужно обдумать все. Может быть позвонить в полицию, чтобы они укрыли тебя…
- Ты пересмотрел боевиков. – только адреналин удерживает меня на ногах и блокирует внутреннее волнение. Сейчас нельзя расклеиваться. Они не погибли, скорее всего ищут меня тоже. Нужно дать весточку, что я жива и здорова. Но и в словах друга есть логика. – Они скорее всего живы, ты слышал тела не нашли? Их не было дома!
- Алена, давай подумаем, как правильнее поступить. Не будем спешить… Я может и пересмотрел боевиков, но знаю точно одно: если твои родители живы – это станет скоро известно и они найдут тебя, если нет – то тебе лучше не светиться!
Я закатываю глаза, друг мне не помогает. Только сильнее распаляет внутреннее волнение.
Сажусь рядом с ним и вновь беру в руки телефон, пытаясь дозвониться до Макса. Брат – конченый урод, но за родителей и меня убьёт любого. Папа всегда говорил, что между собой мы можем собачиться бесконечно, но он мой брат, моя опора и стена и никогда не даст в обиду.
- Нет, Каин, нужно ехать в полицию. – чувствую, что барьер, который я выстроила в своей голове, чтобы справиться с болью и паникой, начинает давать трещину. Мне слишком страшно. – Что, если они ранены и им нужна помощь?
Встаю, расправляя плечи и делая глубокий вздох. Внутри меня становится пусто. Страшная чернота обволакивает и разъедает.
Мне больно. Хочется кричать, бить посуду, завернуться в плед и ни с кем не разговаривать. Но ничего из перечисленного не поможет найти родителей. Нужно действовать, искать выход, спасение. Только так я смогу им помочь.
Нельзя расклеиваться. Нельзя плакать.
Алена соберись! Плакать будешь, когда все закончится. А сейчас булки стиснула и пошла.
Тошнота подкатывает к самому горлу.
- Я пойду с тобой! – решительно говорит друг. – Я тоже мужчина, может не такой самец, как твой брат. Но вместе убегать будет не так страшно!
Не успеваю ничего ответить Каину, потому что дверь в его квартиру с шумом срывается с петель. Отлетает на метр, снося стол, разлетаясь в щепки.
Комнату заполоняет белая пыль, от которой начинаются чесаться глаза и хочется чихать.
В квартиру Каина заходит мужчина весь в чёрном с пистолетом, на его лице тканевая маска, только чёрные глаза, обрамлённые густыми ресницами, видны. При виде нас он присвистывает и кому-то говорит:
